Глава 14

Как рассказывают легенды, мир сотворился сам собой и долго пребывал в пустоте, пока в нём не появились Небесные Боги. Откуда они сюда заявились, так и осталось неизвестным, но оказались они ребятами работящими и живо навели порядок на пустынной планете. Навели и тут же заскучали без поклонений и молитв, привычных на прежнем месте жительства. Каком? Да кто же их знает!

Скучали недолго – может, сто тысяч лет, а может, и все двести, но однажды собрались на совет и решили заселить мир людьми. Всё бы хорошо, но под понятием «люди» каждый из небожителей подразумевал нечто своё, в большинстве случаев отличное от других. Судили, рядили, ругались, подрались пару раз… а потом плюнули и постановили: делать всем своих, и пусть сама жизнь рассудит, чьё творение самое лучшее.

Много воды утекло с тех пор, и не осталось даже в памяти названий вымерших рас, а выжили действительно лучшие. Люди, гномы, эльфы. Кто их сотворил, Небесные Боги уже и сами не помнили, поэтому покровительствовали всем понемногу, не выделяя никого среди прочих.

Но была богиня, которая пошла ещё дальше, попытавшись объединить три расы. Неведомо как уж у неё получилось, но что люди, что гномы, что эльфы могли иметь общее потомство. Да в принципе и немудрено – богиня любви и семейного очага и не на такое способна. Рассказывают, будто… Впрочем, кому какое дело до злых шуток доброй небожительницы? Может быть, у влюблённых эльфов детишек не бывает не потому, что оба мальчики, а потому, что недостаточно пожертвований в её храм принесли?

Настоятель Ордена Маммоны в вольном городе Окленде тоже считал, что правильное сопровождение молитвы от земли до небесных чертогов не может стоить дёшево, и не поскупился на марки при посещении монастыря Сияющей Матроны, более известной под именем Доброй Тёщи. И конечно же, ему пошли навстречу.

Граф Оклендхайм никогда ещё не выглядел таким растерянным, как сегодня. Он раз за разом перечитывал строчки короткого послания, но упрямые буквы опять складывались в одни и те же строчки. В слова отказа.

Базилисса монастыря Сияющей Матроны в вежливых выражениях сообщала, что её небесная покровительница запрещает браки между близкими родственниками, и потому проведение обряда венчания виконта Оклендхайма и леди Ирэны невозможно. Далее следовали уверения в совершеннейшем почтении, выражалась надежда на сохранение благожелательного к себе отношения и прочая, и прочая, и прочая…

– Но я же… – Сэр Людвиг уронил свиток на пол и, пока поднимал его, лихорадочно перебирал в памяти даты. – Меня тогда вообще тут не было! Это всё неправда!

– Ясен пень, – согласился норвайский рикс, приглашённый графом для обсуждения щекотливой темы. – Они не могут быть родственниками, я это чувствую.

Сэр Вован знал, о чём говорил. Кто, как не демон, способен разобраться во всех тонкостях и нюансах кровного родства? Да кровь даже на вкус не нужно пробовать, чтобы почувствовать разницу. И не рассказывайте за всякие там лейкоциты с эритроцитами – он просто видит эту разницу, и всё тут.

– Но базилисса…

– Старая кошёлка, а не базилисса! У нас в Норвае, сэр Людвиг, в таких случаях всегда анализ крови на ДНК делают. Очень дорого, конечно, но если деваться некуда…

– Нелепо сравнивать какие-то презренные монеты со счастьем моего сына! – с горячностью воскликнул граф. – Это даже не обсуждается, дорогой сэр Вован.

Удивительно, но Оклендхайм-старший действительно хотел, чтобы виконт женился по любви. Имея собственный пример несчастливого брака, заключённого по расчёту, в конце концов так себя и не оправдавшему, он одобрил выбор Джонни и даже не посмотрел на откровенную нищету невесты. А сейчас, когда леди Ирэна привезла из замка маркиза де Рамбуйе огромное приданое, тем более укрепился во мнении.

– Как, вы говорите, это называется? Анализ крови? Сделаем!

Три дня спустя вольный город Окленд содрогнулся от ужаса. События, произошедшие нынешней ночью, заставили жителей только о них и говорить: неизвестные злоумышленники проникли в монастырь Доброй Тёщи, но не разграбили его, как можно было ожидать от разбойников, а похитили базилиссу-настоятельницу мать Фригидию. Искали почтенную служительницу богини любви недолго – уже утром её начали находить в разных местах города. Да, именно в разных. По частям.

Голову же с набитым медными эскудейро ртом приколотили к дверям банка Ордена Маммоны, причём караулившие улицу стражники уверяли, будто совершившие это злодеяние были одеты в хламиды братства. Настоятеля Гругуса, узнавшего о происшествии, едва удар не хватил!

А ближе к обеду в кабинете главы магистрата появился мэтр Рибери – бессменный глава оклендской гильдии нищих вот уже на протяжении последних пятнадцати лет. Когда-то Тарбаган сам выдвинул отставного капитана панцирной кавалерии на хлопотную, но денежную должность и с тех пор ни разу не пожалел о своём решении. Друг детства и по совместительству муж младшей сестры не только помог избавить город от воров, но и превратил подчинённых в некое подобие тайной стражи, не спрашивая на их содержание ни единого гроша из магистратской казны.

Впрочем, ещё бы требовал – принадлежавшие гильдии нищих мельницы не облагались податями, а часть прибыли по молчаливому уговору шла на дела, о коих приличному человеку и говорить не пристало. И ещё случались дополнительные заработки, вот как этот…

– Держи, Микаэль. – Тяжёлый кошелёк упал на столешницу.

– Что это?

– Доля магистрата.

– С каких прибылей?

Мэтр Рибери поправил воротник из дорогого баррийского кружева и сел в кресло, не дожидаясь приглашения. Сцепил на животе пальцы, сверкнувшие самоцветами в перстнях, и едва уловимо улыбнулся:

– Ночные мастера выполнили заказ.

Микаэль вздрогнул и с беспокойством оглянулся. Нет, не стоит произносить вслух… даже упоминать неуловимых и почти легендарных наёмных убийц не нужно. Лишние уши… то да сё… слухи пойдут. А оно нам надо, как говорит норвайский рикс Вован?

– Я бы попросил…

– Понял, – кивнул мэтр. – Но деньги возьми.

Кошелёк тут же исчез в ящике стола.

– Феликс, ты что-нибудь слышал о сегодняшнем происшествии?

– Так это и есть тот самый заказ, – удивился Рибери. – Всё исполнили, как и договаривались.

– Кто договаривался?

– Как это кто? Разве не ты посоветовал его светлости графу Оклендхайму обратиться ко мне для проведения анализа крови?

Тарбаган побледнел:

– Проведения чего?

– Да это по-норвайски! Но смысл-то понятен.

Глава магистрата несколько раз сильно ударился лбом в столешницу и завопил:

– Что ты наделал, болван?!

– Да пошёл ты в задницу, Микаэль! – Мэтр раздражённо дёрнул плечом. – Разве тридцати марок за старую и выжившую из ума бабу тебе мало?

Через неделю виконт Оклендхайм всё ещё оставался холостым – потрясённые гибелью базилиссы служители Доброй Тёщи объявили о годичном трауре, во время которого невозможны любые венчания.

– Тогда давайте привезём монашек от соседей! – предложил норвайский рикс, приглашённый на семейный совет в качестве друга жениха. – Уговорим добрым словом и пистолетом.

Сэр Людвиг не знал, что подразумевается под «пистолетом», но, судя по всему, нечто страшное. Северные варвары вообще большие затейники по части лишения жизни – один только «анализ крови» чего стоит! Нет, не нужно так поступать с кроткими служительницами Сияющей Матроны. Ладно один раз, как устрашение и назидание за коварство и златолюбие, но отправлять на небеса всех подряд?

– Увы, сэр Вован, это не поможет. – Оклендхайм-старший тяжело вздохнул. – Базилисса успела разослать письма, в коих нашего Джонни и леди Ирэну объявила чуть ли не братом и сестрой, так что любые ухищрения бессмысленны.

– Опротестуем приговор в вышестоящей инстанции, – не сдавался рикс. – Моя бабушка вообще однажды на приём к Косыгину ходила, но своего добилась.

Граф живо представил пожилую норвайку, топором прорубающуюся сквозь толпу к подножию трона Мудрейшего Косыги – бога путешественников, мореплавателей и торговцев, и уважительно кивнул:

– Ваша бабушка была отважной женщиной, сэр!

– И очень умной, – подтвердил Вова. – В столицу нужно ехать.

Ирка недоверчиво хмыкнула:

– Как ходоки к Ленину? Правду искать?

Подобно многим своим ровесникам, знавшим о разрушенной Советской империи только со слов родителей, она не верила в верховную власть и была твёрдо уверена, что та создана исключительно для удобства продажи нефти и газа за границу. К «белым ленточкам», правда, рыжая относилась ещё хуже, считая их то ли тупиковой веткой эволюции, то ли переходным видом от хомячка к ослу.

– Ничего вы не понимаете, леди, – отмахнулся норваец. – Дадим на лапу министру магии, и он в два счёта докажет ошибочность выводов базилиссы Фригидии. Вот же имечко, мля…

Оклендхайм-старший не согласился:

– Но, сэр, наши маги не могут подтвердить или опровергнуть чьё-либо родство.

– А за хорошие деньги? – Норваец посмотрел на графа как на несмышлёного ребёнка. – Как говорил один мой приятель, тоже рикс, между прочим, – нет таких крепостей, которые не взяли бы большевики при помощи гружённого золотом ишака!

– За хорошие? – повторил сэр Людвиг. – А вы знаете, стоит попробовать. Лишь бы чёртов герцог Ланца не помешал.

– Пусть только попробует. Вот я ему ужо!

Примерно в это же самое время в десяти днях пути от замка Оклендхайм проходило ещё одно совещание. Светлейший герцог и первый советник его величества собрал в своей резиденции верных ему людей, и по странному стечению обстоятельств в их число вошли все без исключения королевские министры. Впрочем, чему удивляться – посторонний человек никогда бы не смог стать министром в Груманте.

Случайный слушатель, доведись ему поприсутствовать на собрании, был бы очень удивлён произносимым здесь речам. Вопреки всеобщему мнению, на совете не планировалось убийство короля с последующим захватом власти, не делили неправедно нажитые богатства, не обсуждалось коварное нападение на сопредельные государства. Напротив, вопросы поднимались сугубо мирные и донельзя скучные.

– Так вы говорите, сэр Фердинанд, что урожай пшеницы в южных графствах ожидается на треть меньше обычного?

– Эпидемия хлебной ржавчины, – кивнул министр погоды и земледелия. – Цены на зерно уже взлетели в четыре раза, и я опасаюсь голодных бунтов к зиме. Местные бароны скупают всё, до чего дотянутся их руки, а граф Лектор смотрит на это со снисхождением.

– Я не собираюсь мешать свободной торговле, сэр! – подскочил упомянутый граф. – Моё дело следить за соблюдением законов, а не подсчитывать будущие прибыли благородных лордов. Законы нашего королевства…

– Если люди начнут дохнуть с голодухи, я тебе свод законов знаешь куда затолкаю? – взорвался министр земледелия. Родной племянник герцога мог себе позволить и более крепкие выражения. – Совсем зажрались, да? Сколько можно просить у вашего сраного университета увеличить приём на погодный факультет? Нет же, учат только лекарей для переделки коровьих задниц в женские морды! Красота спасёт мир, мать вашу?

– Позвольте, сэр! – возмутился ректор Королевского университета. – Студенты платят за обучение немалые деньги и вправе сами выбирать подходящий им факультет.

– Увеличьте количество бесплатных мест.

– Вы с ума сошли, сэр Фердинанд!

– Что ты сказал, жаба учёная? – Племянник герцога потянул из ножен меч. – Распустились тут без меня?

Стоит заметить, что граф Фердинанд Форбарра получил свою вполне мирную должность всего три года назад, а до этого всю сознательную жизнь отдал пограничной страже, пройдя путь от простого десятника до командующего. Лишь потерянная в стычке нога вынудила сэра Фердинанда передать маршальский жезл заместителю и сменить седло боевого коня на мягкое кресло министра. Но и на протезе он до сих пор оставался серьёзным мечником, способным противостоять если не троим, то уж двоим противникам точно.

Первый советник его величества положил племяннику руку на плечо:

– Успокойся! Ведь здесь собрались не враги, и каждый болеет душой за наш славный Грумант.

Герцог говорил правду – и он сам, и министры действительно хотели видеть свою страну сильной и богатой. И опять же вопреки всеобщему мнению, сэр Джеронимо не стремился спихнуть с трона больного короля, ибо в этом случае возможны бунты и междоусобицы. Пусть только теоретически, но всё же… Смена династии всегда разлагающе действует на дворянство.

Нет, пусть его величество живёт долго, не вмешиваясь в управление королевством, а у герцога и без того забот хватает.

– Я так думаю, что поставки зерна в южные графства нужно поручить армии.

Так как сэр Джеронимо по совместительству являлся главнокомандующим, то предложение приняли единогласно. И самим спокойнее, и даже если армейские каптенармусы поимеют с того дополнительную прибыль – ничего страшного, всяко лучше, чем разбогатевшие на спекуляциях бароны.

– Теперь следующий вопрос, – продолжил герцог. – Маркизат Рамбуйе остался без сеньора, и нам нужно назначить наследника, потому что покойный сэр Гийом так и не озаботился его появлением на свет. Мою кандидатуру не предлагать!

Смысл известия, произнесённого будничным тоном, дошёл до министров не сразу, но уж когда поняли, то восклицания и вопросы хлынули одновременно:

– Что с ним случилось, сэр Джеронимо?

– Его убили?

– Мои владения как раз неподалёку, так что я мог бы…

– Немедленно послать гвардию, дабы воспрепятствовать разграблению имущества!

– По предварительным подсчётам, казна маркиза де Рамбуйе составляет…

Герцог стукнул кулаком по столу:

– Тихо, господа! Маркиз убит при попытке захвата замка Оклендхайм. Гонец с известием об этом печальном событии прибыл в столицу сегодня утром.

Министр земледелия тяжело вздохнул – опять вылез этот проклятый граф! Вот же неугомонный человек… Мало того что за последние двадцать пять лет умудрился трижды объявить о независимости графства от королевства Грумант, так ещё смог наделать огромные долги, фактически заложив деревни и пахотные земли братству Ордена Маммоны. А тем лишь бы лихву содрать, и плевать, что плодороднейшая земля не распахивается и зарастает лесами, что поголовье коров сократилось в три раза, а свиней вообще в восемь. Оно и понятно – какой смысл крестьянину откармливать хрюшку, если ему самому от неё достанутся в лучшем случае только копыта, хвост и уши?

– Но печалит не смерть маркиза, – продолжил Ланца. – В том же сообщении говорится, что в нападении на Оклендхайм принимали участие эльфы во главе с одним из князей.

– Которым из них? – уточнил граф Форбарра.

– Имя неизвестно, так как все степняки уничтожены сэром Людвигом. Но сам факт…

Да, есть о чём задуматься. Это в нынешние просвещённые времена эльфиек даже в жёны берут, но ещё сто лет назад за любую связь с кочующими по степям отродьями нечистого отправляли на костёр. Слишком дорого обходились Груманту прорывы ушастых ублюдков через пограничные перевалы, и к тому же не забылись события третьей войны с империей, когда союзные императору эльфы вырезали чуть ли не половину населения королевства. У сэра Гийома короткая память? Тогда жаль, что подох, – очистительный огонь есть лучшее средство от рассеянности и забывчивости. Родство с всесильным первым советником не помогло бы – светлейший герцог Джеронимо Ланца терпеть не может пятен на репутации.

– Что же тогда получается? – глубокомысленно заметил граф Форбарра. – Сэр Людвиг оказал королевству неоценимую услугу, уничтожив предателя, и достоин награды?

– Серебряные рудники я ему не верну, – предупредил Ланца. – А с наградой… Вот когда сам обратится с какой-нибудь просьбой, тогда и подумаем над этим вопросом. А сейчас попрошу всех вернуться к обсуждению кандидатуры наследника маркизата.

Лицо первого советника его величества приобрело суровое выражение, и министры не решились спорить. Да что та суровость, если есть возможность поделить лакомый кусочек? И никто не услышал тяжёлого вздоха сэра Джеронимо и его же тихого шёпота:

– Ой вэй, товарищи бояре. Чтоб я так жил, как вы жадные…