Часть 1
Вещь по имени Лена

Не знаю для чего я вообще начала писать эти воспоминания, которые никогда и никто не прочитает. Наверное, чтобы хоть с бумагой поделиться мыслями, болью, размышлениями, воспоминаниями, если уж не собираюсь делать это с людьми. Нести весь этот груз в себе становится все тяжелее, а разделить его не с кем. Пусть тогда будет дневник — идеальный собеседник, который не спорит и не пытается переубедить. Эта история моей жизни, моей войны и моей ненависти. Да-да, ненависти, которой научили наивную, верующую в добрую сказку девчонку.

С чего началась моя история? Может быть, с фильма о Гарри Поттере. Хотя нет, конечно, просто так мне удобнее. Потому не люблю ни фильм про юного волшебника, ни книги о нем. Знаю, что из-за такого отношения к книге я похожа на древнего царя, приказавшего высечь море, потопившее его флот — мы о нем на истории проходили. Как хочется верить: если бы не они, со мной ничего бы не случилось… будто бы у десятилетней девчонки был хоть один шанс против двухсотлетнего мага. Если не книгой, то зацепил бы чем-нибудь другим. Но об этом легко рассуждать сейчас, спустя годы. Почему люди обвиняют в своих бедах других, обстоятельства, но никогда самих себя? Я не такая. Не потому, что слишком правильная и хорошая, а потому, что для меня подобная слепота чревата очень большими неприятностями, смертельными. Так что мои беды — следствие только моих ошибок. Что-то не получилось — значит, я была слаба. Эх, не будь этой книги, ничего бы не произошло

Так что начну я историю все-таки не с книги и не с фильма о Гарри Поттере, на который я ходила с подружками за несколько дней до начала череды моих бед, и который обсуждал почти весь наш класс. Некоторые особенно увлеченные даже мастерили себе волшебные палочки, начиняя их перьями голубей, ворон и еще разными непонятными ингредиентами, «усиливающими» магию.

Стояла мерзкая промозглая погода — обычная для середины ноября. Свинцовые низкие тучи тяжело нависали над городом, грозя в любой момент выплеснуть холодный противный дождь. Выходить из-под козырька над входом школы в эту сырость совершенно не хотелось, и я стояла на крыльце, постукивая портфелем по ноге, наблюдая за прохожими, и тут увидела высокого мужчину, стоявшего за воротами около трансформаторной будки. Он сразу привлек мое внимание: высокий, красивый, напоминал древнего аристократа, будто сошедшего с одного из полотен в галерее исторического музея. До сих пор помню, что именно так тогда и подумала: древний аристократ. Не одеждой напоминал, она как раз была самой обычной, а манерами. Он стоял с таким видом, будто все вокруг принадлежит только ему, и внимательно наблюдал за спешащими по домам детьми.

«Маньяк», — почему-то была первая мысль. Мама иногда так называла людей, которые караулят детей у школы, а потом уводят к себе и убивают.

Но на маньяка он все же не походил. Да и не старался он ни к кому подойти. Просто смотрел. Все-таки не маньяк, решила я. Наверное, ищет кого-то из родных. Как девочка воспитанная, я решила ему помочь. С этого все и началось.

— Простите, вы кого-то ждете? — поинтересовалась я, приблизившись.

Мужчина, кажется, обрадовался.

— Да, юная госпожа. Я жду вас.

— Меня? — я нахмурилась. Неужели все-таки маньяк?

— Да. Ну-ка, можно на вас посмотреть. — Он сделал шаг назад и окинул меня внимательным взглядом. — Просто поразительно! — радостно воскликнул он, потирая руки. — Как вас зовут, госпожа?

— Лена, — неуверенно ответила я. Мама, конечно, говорила, что нельзя разговаривать с незнакомцами, но с таким вежливым, наверное, можно.

— Просто поразительно, — повторил он. — Первый раз вижу такую ауру. Госпожа, у вас талант!

Госпожой меня никто не называл и такое обращение от незнакомца, от которого буквально веяло какой-то непонятной силой, было приятно. Тем не менее, я не собиралась терять осторожность и на всякий случай решила уйти.

— Извините, вы, наверное, меня с кем-то спутали. Мне пора домой.

— Одну минуту, госпожа. Я ведь не случайно тут. Искал будущих учеников.

— Тут много учеников. — Зачем их искать? Вон они, полная школа.

— О, мне не каждый ученик подходит. Видите ли, я директор несколько необычной школы и сейчас ищу молодые таланты. Вот вы мне подходите. У вас очень яркий дар.

Точно маньяк.

— Прошу прощения, но мне надо идти.

— И вы даже не узнаете, какой школы я директор? — улыбнулся мужчина.

Вреда не будет.

— И какой?

— Школы магии. А вот вы прирожденный маг.

Не маньяк — сумасшедший. Видно мужчина заметил на моем лице недоверие, и тихонько засмеялся.

— Вижу, не верите. Но скажите, а вы бы хотели стать магом?

— Я? — Я задумалась. Мне бы бежать, но какой вред от невинных вопросов? — Не знаю. Магии не существует.

— Еще как существует и готов доказать это. Вы ведь, наверное, знаете кого-то из учеников. Спросите у них, с кем вы разговариваете.

Я машинально оглянулась. Как раз в этот момент мимо пробегал Васька Иволгин, я успела ухватит его за руку.

— Ну чего тебе Лаврова? — недовольно поинтересовался он, косясь одним глазом в сторону футбольного поля, куда уже отправилась часть ребят.

— Вась, скажи, ты не знаешь этого мужчину?

Васька повернулся в ту сторону, куда я показывала, что-то там изучил, развернулся ко мне.

— Ты не заболела, Лаврова?

Я посмотрела на откровенно забавляющегося мужчину.

— Ну вот же он стоит, — снова махнула я рукой.

— Точно заболела. Слушай, отстань, а? Или это, типа, прикол такой, да? Так вот ищи дураков в другом месте. Тут нет никого! И вообще, отвянь, ботаничка.

То, что я почти отличница не говорит о том, что я ботаничка. Просто мне всегда нравилось учиться. Я, было, обиделась на невоспитанного Иволгина, который уже мчался на стадион, но тут вспомнила о собеседнике.

— Так я и ищу тех, кто подходит для учебы в школе магии. Тот, кто может меня увидеть — тот подходит. Твой друг не подходит. А еще, смотри… — Он вытянул вперед руки, и тотчас между его ладоней возникла радуга.

Это было великолепно, красиво. И не было обманом. Иволгин точно не стал бы шутить. Если он сказал, что никого не видел, значит, не видел.

— И вы хотите…

— …пригласить вас в школу магии.

— Как Хогвартс, да?

Мужчина на миг задумался, потом улыбнулся.

— Почти. Но для начала, я приглашаю вас на экскурсию. Видите ли, наши законы запрещают принимать учеников, если те не желают учиться там всем сердцем. Школа таких не примет. Если у вас есть полчаса, то я устрою вам экскурсию по школе и тогда уже можно начать учебу.

— Экскурсию? За полчаса?

Мужчина чуть нахмурился, но тут же улыбнулся, щелкнув пальцами.

— Время, — объяснил он. — Уж не думаете ли, вы, леди, что школа магии находится в вашем мире, где с магией не очень хорошо, откровенно говоря. Полчаса в вашем мире — это четыре часа в том. Как видите, ваши родители даже не заметят вашего отсутствия. Итак, я приглашаю вас на экскурсию в школу магии, и если вам там понравится…

Я погрустнела.

— Мои родители никогда не согласятся отпустить меня, тем более в чужой мир.

— Ерунда. Родителей я возьму на себя. Думаете, им не понравится, если в семье появится маг? Поверьте, в моем мире маги очень уважаемые люди. И они очень хорошо зарабатывают. Окончив школу вы можете забрать родителей к себе, можете присылать им часть своего заработка, а это очень много. К тому же во время учебы каждый выходные вы можете возвращаться в свой мир.

— Но все равно, — все еще сомневалась я. Нет, я верила ему, ведь если бы он хотел меня похитить, то такому могущественному магу ничего не мешало это сделать. А он уговаривал, объяснял.

Забегая вперед: я нашла объяснение поведению мага после того, как познакомилась с некоторыми основополагающими законами мировых врат. Каждый разумный принадлежит своему и только своему миру. Никто не может провалиться в чужое измерение случайно. Человек сам должен захотеть покинуть свой мир, только тогда откроются врата. Конечно, одного желания мало, должно произойти еще несколько событий. Маги могут сознательно открывать врата, если знают как, но таких знающих единицы. Поэтому похитить кого-либо из чужого мира невозможно.

А сейчас мне очень хотелось верить в то, что говорил незнакомец. Это было очень заманчиво: Гарри Поттер, Гермиона, волшебные палочки, квиддич. Сказка оживала, а кому не хотелось хоть раз оказаться в сказке? Что страшного в одной краткой экскурсии? Даже если родители потом воспротивятся и не отдадут меня в школу магии, то я хотя бы одним глазочком увижу настоящий магический мир.

Меня долго потом удивляло, что я все-таки согласилась на предложение Маренса. Ведь всегда была осторожна, а что-то сделать без разрешения родителей, тем более такую серьезную вещь, как отправку в чужой мир я и помыслить не могла. В общем-то, все оказалось просто — магия. Напрямую Маренс подчинить меня не мог, иначе не вытащил бы в свой мир, но немного воздействовать, чтобы раздуть любопытство, приглушить опасения — запросто. Мое решение было добровольным, а воздействия происходили всего лишь на чувства. Вряд ли Маренс знал что либо о Гарри Поттере, но уловил интерес. Чувствовал мои опасения и менял поведение, отслеживая реакцию. Как только заметил, что страх слабеет, еще больше усилил нажим. Вот и весь секрет: опыт, ментальная магия и наивная девчонка, верящая в чудеса.

События этого дня так отпечатались в моей памяти, что я, даже не входя в транс, помню их. Кажется, было много намеков, что все не такое, как кажется, но кто бы на моем месте отказался? Сейчас я вижу все недоговоренности, все странности в том разговоре, а тогда?

— В таком случае, разрешите представиться, леди. — Я млела от этих обращений: леди, госпожа… «На хвастуна не нужен нож, ему немножко подпоешь и делай с ним что хошь». — Ортен Маренс. Архимаг и директор школы магии. Дом Кайтаида.

— Дом Кай… Кайта…

— Кайтаида. Вам нужно будет выучить, если станете учеником. В моем мире есть несколько великих домов и множество маленьких.

— А что это значит?

— У вас бы мой дом назвали домом Шторм. Это просто название, хотя маги моего дома лучше всего управляют именно погодой. В других домах лучше управляют огнем — дом Фотья. Кстати, тоже великий дом. Все маги для удобства объединяются в такие дома.

— Интересно. — Мне хотелось поскорее попасть в другой мир и увидеть школу. Лекция о непонятных магических домах меня мало интересовала. Ортен Маренс не мог не видеть этого, но все равно рассказывал о своем мире. Возможно специально, чтобы отвлечь от различных нестыковок в его рассказе. В любом случае этот человек ничего не делал просто так.

— В таком случае давайте отправимся.

— Прямо отсюда? — удивилась я.

— А чем это место хуже любого другого? Врата можно открыть где угодно.

— Но разве другие не увидят?

— Другие? Госпожа, вы помните, что меня никто не мог увидеть? Теперь вас тоже не никто не видит. Поверьте, никто ничего не заметит. Итак, вперед!

Мужчина выставил вперед руку, чуть прикрыл глаза, и прочертил в воздухе светящуюся полосу. Я с восторгом наблюдала за работой настоящего мага. И пусть кто теперь скажет, что магов не существует. Вот он, передо мной и сейчас усиленно пытается раздвинуть возникшую щель. Даже вспотел.

— Госпожа, — хрипло позвал он. — Проходите скорее, я не могу долго держать проход.

Это был для меня последний шанс отказаться. Если бы я сделала хотя бы шаг назад, хотя бы чуть-чуть заколебалась и законы мироздания не позволили бы мне покинуть мой родной мир. К несчастью, Ортен Маренс умеет убеждать. Даже тени сомнений не появилось у меня и через мгновение, я уже стояла по другую сторону границы миров. Архимаг прошел следом, щель закрылась с еле слышным хлопком. Я оказалась в совершенно другом, отличном от моего, мире. Мире, где властвует магия… и маги. Мир Алкен.

— Это школа? — робко спросила я.

— Школа, — усмехнулся маг, и в этой его усмешки не было ничего забавного. Его поведение изменилось мгновенно, как мы оказались у него дома. Оставшись выверенными и властными, они стали походить на повадки хищного зверя. И смотрел этот человек на меня как на какое-то насекомое. Как на скулика — так, как я узнала позднее, все маги презрительно называли обычных людей — черви.

— Иди за мной. — Не просьба — приказ.

Я была так напугана этой переменой, что у меня даже мысли не возникло сопротивляться или хотя бы возразить. Почти бежала за ним, пытаясь не отстать от размашисто шагающего архимага Маренса. Все, встречающиеся нам по пути люди, торопились уступить ему дорогу, и низко кланялись. Странные одежды, странные манеры, но сейчас такие вещи меня мало занимали — сознание отметило и поспешно спрятало, не до того.

— Мы будем учиться магии?

— Учить магии? Тебя? — маг обернулся, окатив меня ледяным взглядом. Пожал плечами. — Слишком много чести. И еще запомни, это последний раз, когда ты обратилась ко мне без разрешения. Ты отвечаешь только на мои вопросы, говорить первой не смей. Все мои просьбы выполнять быстро и четко. Ослушаешься — накажу.

— Но…

— Видно, я что-то непонятно сказал.

И тотчас на меня накатила боль. Даже не так — БОЛЬ. Она пронзила, казалось, все мое тело, вымела все мысли и чувства. Я рухнула на пол, свернувшись калачиком, пытаясь хоть как-то от нее спрятаться, скрыться, но она была повсюду. И вдруг боль пропала. Только-только терзала каждую клеточку моего тела, а сейчас уже ничего нет, даже тела не ощущала. Лежала на полу, сглатывая слезы и приходя в себя.

— Встать.

Ослушаться приказа, отданного таким тоном, я не рискнула. И в глазах мага ни тени жалости или сочувствия.

— Конечно, глупо убивать тебя, если я уж приложил столько усилий, чтобы затащить к себе, но поверь, есть куча способов доставить множество других неприятностей. С одной из них ты познакомилась только что.

Я раскрыла рот, чтобы спросить, но тут же вспомнила о боли и поспешно захлопнула его. От мага это не укрылось, и он усмехнулся.

— Что ж, по крайней мере, до тебя быстро доходит дрессировка. Можешь спросить. Только сегодня я буду таким добрым и отвечу на твои вопросы. Пользуйся.

— Зачем вы привели меня сюда? — Я с трудом удержалась от того, чтобы не разреветься — понимала, заплачу и будет много хуже. Была уверена, что мои слезы этого человека не разжалобят, а вот разозлить могут.

— Хм… не ревешь, не пытаешься умолять о милости… — Интересно, а от этого будет польза?

Странная вещь — человеческая психика. Вспоминая этот день, я порой, поражаюсь, как много понимала и замечала тогда. Может стресс так подействовал, может робкая надежда, что все это мне снится и сейчас я проснусь в своей постели. Как обычно в комнату зайдет мама: «Солнышко, пора вставать, опять в школу опоздаешь». И ведь не ударилась в истерику и рев, пыталась что-то понять, разобраться. Сейчас даже горжусь собой… (несколько предложений вычеркнуто). Что-то расхвасталась совершенно не в тему. Все-таки события того дня сильно на меня повлияли, если даже спустя столько времени хочется вспомнить даже эту маленькую мою победу над страхом и отчаянием. Я не плакала. И архимаг дома Кайтаида первым обратил внимание на несколько необычное для десятилетней девчонки поведение, но отмахнулся от этого. Самоуверенность. Впоследствии я узнала, что этим пороком грешат все маги Алкены. Имея в руках такое могущество, немудрено стать самоуверенным. Что могут против них, великих, эти жалкие букашки, эти скулики. Впрочем, самоуверенность распространялась не только на обычных людей, но и на других магов. Каждый маг считал себя особенным, одаренным, гением. Редко кого из коллег они уважали, чаще просто боялись более сильного.

Вот Маренс и изучал меня тогда в коридоре. Узнай, о чем я думала, убил бы сразу. Но он только хмыкнул.

— Рад, что ты сразу усвоила урок. А зачем привел… хочу посмотреть на что годны люди вашего мира. Совершенно случайно попал к вам — сбилась настройка телепорта, вот и угодил. Но я даже рад, что так получилось. А сейчас посмотрим.

Вот тут я действительно перепугалась. Меня что, на опыты привели. Замерла. Бежать? Но куда? Мы в каком-то здании, окон не видно и на улицу не выглянешь. И уж местные знают замок лучше моего, поймают сразу.

— Вы меня убьете? — Лучше уж сразу спросить.

— Зачем еще? — в голосе мага послышалось недовольство. — Убить я тебя мог и у тебя дома. Хотя, — он тихонько засмеялся, — возможно, тебе стоит просить меня о смерти как об одолжении.

Маг резко затормозил у неприметной двери, распахнул ее и вошел в комнату. Я замерла на пороге: больше всего комната походила на лабораторию и это мне сильно не нравилось. Но тут какая-то сила приподняла меня, пронесла по комнате и небрежно швырнула в кресло, портфель отлетел в угол, а руки и ноги непонятной силой придавило к ножкам и подлокотникам.

— Мамочка, — испуганно прошептала я, пытаясь освободиться, но непонятная сила держала крепко, только головой и могла вертеть.

Моренс, тем временем достал из шкафа какой-то обруч и надел мне на голову, на мою попытку сопротивления даже внимания не обратил. Я попыталась заорать и обнаружила, что не могу и рта раскрыть. Та же сила, что держала меня, теперь запечатывала и рот. Вот маг отошел к столу, стал брать с него поочередно какие-то камни и направлять на меня. Когда их направляли в мою сторону, они начинали светиться, однако маг, похоже, был чем-то не очень доволен. Он что-то бурчал себе под нос, брал следующий камень. Наконец они закончились, и маг с досады взлохматил волосы.

— Ну и стоила вся эта возня тех усилий? Ничего необычного. — Он недовольно поглядел на меня.

— Вы отпустите меня домой? — хотела спросить я, но рот так и не открылся. Маг же вдруг махнул рукой и обруч на голове словно раскалился, я мотала головой, пытаясь его сбросить, но бесполезно, хотела заорать, чтобы хоть криком справиться с болью, но тоже не получилось.

Боль прошла так же резко, как и возникла. Я поникла в кресле, тяжело дыша. А маг стоял рядом и смотрел.

— Мусор, — буркнул он. — Полнейший мусор. Надеялся, что другой мир принесет мне хоть какую-то пользу, но ты ничем не отличаешься от местных, а получить местных намного проще, чем таскать кого-то из другого мира.

Самоуверенность магов погубит — эту фразу я еще не раз буду вспоминать, хотя в этот день мне было не до размышлений. Я мечтала только об одном — чтобы эта пытка прекратилась любой ценой, даже ценой моей жизни.

— Ладно, хоть на что-то сгодишься. — Моренс поднял руку, и я ощутила слабость, как будто кто-то выкачивал из меня силы. Это ощущение распространялось по всему телу. Я начала задыхаться. Потом была дрожь, потом… потом было очень неприятно, будто меня через мясорубку пропускают.

— Надо же, еще жива, — откуда-то издалека донесся удивленный голос мага. — Кто бы мог подумать, что в этой пигалице такой резерв. Хм… а это идея. Хоть какая-то польза от этого бесполезного предмета будет. Я заставлю тебя отработать те усилия, что потратил на перемещение.

Я уже слабо помнила, как в комнату вошли еще двое мужчин. Они что-то обсудили на совершенно незнакомом мне языке, потом меня подняли с кресла и куда-то несли. Дальше уже ничего не помню — потеряла сознание.

Проснулась я в какой-то небольшой комнатке, в которой кроме кровати, стола, стула и небольшого шкафа ничего не было. Медленно села в кровати, огляделась, вспоминая что со мной случилось, пошатнулась при попытке встать и едва не свалилась от накатившей слабости. Оглядела необычно, но очень уж аскетично обставленную комнатенку. Тут все разом вспомнила, всхлипнула и уткнулась в подушку. Ревела минут десять, но постепенно успокоилась. Папа всегда говорил, что если слишком долго горевать, то горе может прицепиться и от него не избавиться. Хотя чему уж после случившегося ко мне цепляться. Но ведь и реветь до бесконечности невозможно. Снова встала, на этот раз на ногах устоять удалось. Меня бросили в постель прямо в той одежде, что была на мне, только куртку сняли и положили на стул, а вот сапожки так и остались на ногах. Конечно, разве кто потрудиться их стащить. Я вздохнула и обошла комнату. Рядом со шкафом обнаружилась еще одна дверь, за которой оказался душ и туалет. А вот входная дверь была заперта и как я ее не дергала, не открылась. Стучать не рискнула, памятуя о наказании. Заурчал желудок. Облазила и комнату и ванную, но еды нигде не нашла, пришлось только напиться воды, голод не утолит, но хоть желудок обманет — вроде как полный. Потом сняла сапожки, забралась с ногами на кровать, обняла колени и замерла.

О чем я думала в этот момент, я потом вспоминать не хотела. Просто не хотела, хотя и могла бы. В памяти осталось только чувство невообразимой тоски и страха, а заново переживать собственную беспомощность мне совершенно не хотелось даже ради тренировки.

Так и просидела до прихода Ортина Маренса. Он неторопливо прошел в комнату, брезгливо огляделся, подошел ко мне.

— Пора тебе выучить наш язык, надоело уже напрягаться.

Что у магов хорошо… у сильных магов, для них не существует языковых барьеров. Свои слова они могут заворачивать в образы и транслировать их человеку, который облекает эти образы в привычные фразы и ему кажется, будто маг говорит с ним на его родном языке. Точно так же происходит перевод слов человека к магу. Единственный недостаток такого метода общения — он утомителен. Магу приходится постоянно контролировать себя, ловить чужие образы, формировать свои. В общем, трудно с такой манерой общения наслаждаться непринужденной беседой. Для мага, понятно, трудно, для его собеседника совершенно незаметно. Я, например, до последнего была уверена, что Маренс разговаривает со мной на русском.

Маг достал небольшой кристалл, выставил его на ладони, тот сверкнул нестерпимо-яркой вспышкой, а меня снова скрючило от боли, на этот раз головной.

— Осваивай, — бросил он и вышел.

А я лежала, боясь пошевелиться, ибо мне казалось, что тогда моя голова точно лопнет. Только через два часа боль постепенно стала стихать. Сил хватало только на то, чтобы тихонько поскуливать — кричать я уже не могла, охрипла.

Маренс появился только через несколько часов. Возможно, даже утром. Окна в комнате не было, только потолок светился мягким ярким, светом. В дальнейшем я сообразила, что день и ночь можно определять по потолку: днем он светился очень ярко, а к вечеру медленно гас, так же медленно разгораясь к утру, хотя до конца он не тух никогда, иначе комната погрузилась бы в кромешную темноту. Маренс пришел когда потолок начал медленно разгораться. Принес несколько книг и выгрузил на стол. Вот интересно, почему он лично ходит, а не слугам велит? Хотя, слуги, вряд ли способны на такую магию. Но книги могли бы и они принести.

И о чем я только думала тогда? Какие пустяки занимали мою голову? Хотя ни о чем серьезном после такой ночи я думать была неспособна.

Тут, прерывая мои мысли, в комнату вошел еще один человек, в странном костюме, очень напоминающем ливрею. С подносом, который и поставил на стол и тотчас вышел. Я почувствовала, как рот наполнился слюной, а урчание желудка, наверное, слышали даже в соседнем городе.

— Ешь, а потом читай книги, осваивай язык. Потом спрошу.

— Почему вы выбрали именно меня? — осмелилась я все-таки спросить.

Маренс обернулся у двери.

— Кажется, я тебя перехвалил и с первого раза ты не поняла. Придется продолжить дрессировку.

И новая порция боли, на этот раз, к счастью, недолгой. Наверное, магу было некогда и он куда-то спешил, а потом ограничился таким вот «нежным поглаживанием». Иначе ни за что так быстро не остановился бы.

Когда я пришла в себя, то первым делом все-таки не накинулась на еду, а отправилась в душ. Мама говорила, что нельзя садиться за стол неумытой. Мама, я теперь всегда-всегда буду следовать твоим словам, обещаю…

Я стояла под душем и глотала слезы. Теплые струи смывали их, но не могли остановить. Я яростно натиралась чем-то, похожим на мыло, но с запахом прелого сена, пытаясь хоть как-то прогнать болезненные воспоминания, забыться, но это помогало мало. Вышла из-под душа только когда убедилась, что больше не плачу. Посмотрела на свою одежду, разложенную на специальной подставке. Вздохнула. Надо бы постирать, но вряд ли у меня есть время. И другой тут нет — шкаф в комнате я уже осмотрела, совершенно пуст. Так что хочешь — не хочешь, но придется натягивать грязную одежду. Ладно, потом постираю.

В комнате сразу набросилась на еду. И я еще дома капризничала, выбирая, что буду, а что нет? Какая же я была идиоткой! Нет, еда была вовсе не отвратительной на вкус. Обычной. Но тут не было моих любимых бутербродов с сыром, зато было что-то, похожее на зеленый горошек, который я терпеть не могла. Сейчас съела все и даже тарелку вылизала. Сыто откинулась на спинку стула. А что с посудой делать?

Словно в ответ на мои мысли, распахнулась дверь, и вошел уже знакомый слуга, который неторопливо начал собирать грязные тарелки на поднос. Подсматривал что ли?

— Здравствуйте, — робко улыбнулась я. Накажет или нет?

Не наказал. Но и внимания не обратил. Словно меня и не было тут, и не говорила ничего. А может я на русском сказала, а он не понял? Нахмурилась. Понятно, что маг не просто так книги приволок, значит, уверен, что я уже могу читать на его языке. Я сосредоточилась. Слова всплывали, словно откуда-то из глубины. Поднимались медленно, неторопливо. Иногда снова чуть тонули, и приходилось напрягаться, таща их на поверхность. И в какой книжке я читала, что магическое освоение языка очень быстрое и простое? Как бы не так. Сначала головная боль на несколько часов, потом дикая усталость, а вдобавок наверх все равно рвутся слова родного языка, а чужие плавают где-то там далеко и их приходится вытаскивать напрягаясь изо всех сил. Лоб покрылся бисеринками пота. Я нервно протерла его, все равно справлюсь!

— Здравствуйте, — повторила я. На этот раз, кажется оно. Я знала значение слова, но звучало оно совершенно непривычно, язык приходилось заворачивать чуть ли не трубочкой, чтобы издать некоторые звуки. Хм, а вот как надо языком вертеть — это тоже магией передалось?

И снова ноль внимания. Слуга собрал тарелки и удалился. На меня за все время пребывания в комнате даже не посмотрел.

Снова забралась на кровать и принялась себя жалеть. Последнее это дело и очень губительное, но не судите строго. Как бы вы в моем возрасте себя повели? Очень может быть, что гораздо хуже меня. Папа говорил, что у меня бойцовский характер, хотя это и незаметно. Я могла долго сносить насмешки одноклассников, терпеть их выходки, но однажды меня переклинивало. В момент, когда терпение подходило к концу, от меня лучше было держаться подальше. Я бросалась в драку не задумываясь, пытаясь расцарапать противнику все лицо, кусалась, пиналась. Те, кто пытался доводить тихого серенького мышонка, очень быстро познакомились с моим милым характером и быстро отстали. Даже уважение появилось. Интересно, почему, чтобы тебя уважали, надо обязательно надавать по шее? Так же и на занятиях. Я могла плохо понимать предмет, не усваивать его, но в какой-то момент решала, что хватит. Я не дура, разве я не могу справиться с этой ерундой? И садилась за учебники, порой даже не только учебники, но и дополнительной литературой, лазила в Интернете, задавала вопросы на форумах и успокаивалась только когда понимала тему, в которой раньше «плавала», от и до. Частенько узнавала даже больше учительницы.

Но пока мой бойцовский характер крепко спал, а я сидела на кровати, пытаясь представить, чтобы сейчас делала дома. Если сейчас утро, то сидела бы на уроке. Сегодня у нас должны были быть математика, русский, физкультура… бр-р–р, не люблю физкультуру. Еще биология.

Маг вошел стремительно и совершенно неожиданно. Глянул на меня, на стол, где лежали книжки.

— Так. Кажется, для кого-то мои приказы пустой звук. Я велел читать!

И снова боль. На этот раз быстро не закончилось. Мыслей не осталось, желаний тоже, кроме одного — скорее бы все это прекратилось.

— Надеюсь, этого урока тебе достаточно, но если что, я всегда готов его повторить.

Минут десять приходила в себя, а потом все же доползла до стола и взяла первую попавшуюся книжку — злить мага больше не хотелось. Вернулась в кровать и устроилась поудобнее. Попыталась прочитать название, но буквы и слова снова приходилось вытаскивать откуда-то из глубины, а после наказания Маренса это делать было намного сложнее, чем когда я пыталась поздороваться со слугой. Нужно выдергивать значение буквы, вспоминать, как она произносится, потом так же изучать следующую букву. Читать приходилось даже не по слогам, а по буквам. Прочитала первую букву, запомнила, перешла к следующей, сложила слог, запомнила. Теперь следующий слог. Мучилась минут тридцать, чтобы прочитать название: «Официальная история Алкена». Алкен — это, наверное, название мира, как у нас Земля. Но стало интересно.

Позже я читала настоящую историю, а не то, что пичкают людям и выдают за нее. Нельзя сказать, что они сильно отличались, но в официальной слишком уж много богов было намешано. После магии я и в них готова была поверить, но почему эти боги выбрали «правильных» людей, чтобы дать им могущество, а остальные должны «служить избранным и тогда будет им награда»… в следующей жизни. Звучало знакомо.

Если коротко пересказывать официальную историю, на прочтение которой я убила недели две, то будет примерно следующее: «Когда-то все люди пребывали во тьме. Боги наблюдали за мучениями людей и пожалели их. Они спустились с небес, окинули всепроникающим взором всех и выбрали достойных, кто, по их мнению, мог повести остальных, и одарили их даром магии. Прочим же завещали служить избранным. И если их служба будет достойна, то в следующей жизни они уже не будут червями, а свет магии коснется и их». Кстати, летоисчисление Алкена шло именно от явления богов в мир и сейчас шел пять тысяч четыреста тридцать второй год от явления богов.

В другой истории, для избранных, которую я прочла примерно через год пребывания в этом мире излагалось почти тоже самое, с той разницей, что не было ничего про избранных, просто боги наделили силой тех, кто подвернулся под руку, чтобы они несли свет знаний остальным. Ну они и понесли в меру своих разумений и желаний. Описание богов тоже присутствовало, а также описаний их небесных колесниц. Да, для дикарей те люди действительно походили на богов, но для меня, человека технической цивилизации, описанные колесницы очень уж напоминали космические корабли. Маги даже сейчас вряд ли понимали, что тогда произошло и кто эти боги просто в силу того, что они мало интересовались строением мира и тем, как все устроено за пределами планеты, если не считать попыток гаданий по звездам. Дополнительного же могущества эти знания не принесут, а значит они лишние. Самоуверенный (помните, я обещала, что это слово часто буду повторять, говоря про магов) идиот Ортен Маренс даже когда случайно попал в мой мир так ничего и не понял, посчитав людей отсталыми дикарями, которые из-за отсутствия магии вынуждены пользоваться гремящими тарантасами. И он даже не попытался разобраться в происходящем, просто перетащив меня в свой мир, он ни разу не задал ни одного вопроса о моем. Убедившись, что в плане магии я ничем не отличаюсь от жителей его мира, он потерял всякий интерес к моему. А я, ничего не зная о магии, терялась, не понимая, чего хочет от меня добиться Маренс, пичкая языком и заставляя читать книги. В доброту мага я уже не верила, но и не понимала, что ему от меня нужно. Слово «апостифик» для меня еще ничего не значило и ни о чем не говорило.

Пока же я училась читать, писать, изучала официальную историю и знакомилась с географией. Маренс регулярно появлялся у меня, спрашивал о прочитанном, если бывал недоволен ответами — наказывал, приносил новые книги, заставляя некоторые момент учить наизусть. Из комнаты меня не выпускали и одежду другую не давали. Приходилось иногда вечером перед сном стирать ее и развешивать в ванной. К утру вещи высыхали, и я снова натягивала их на себя. Ладно хоть простыни на кровати меняли. Кормили два раза в день — утром и сильно после полудня. Из-за отсутствия часов я не могла сказать точное время. Так и ориентировалась на гаснущий и загорающийся потолок. Вспомнив прочитанные книги о заключенных, я в принесенных тетрадях, где училась писать, отмечала каждый прошедший день. Даже дневник завела, хотя он и не был богат на описания событий. Да и какие события? Пришел маг, спросил о прочитанном, наказал, дал новые книги взамен прочитанных, показал, что надо выучить, ушел. Сразу после него всегда приходил слуга и приносил завтрак. Пока я ела он менял простыни и одеяло на кровати, а когда он уходил я оказывалась предоставленной сама себе. Чтобы не сойти с ума от скуки и не впасть в депрессию из-за жалости к себе открывала книги и читала. Книги были интересные и скучные, но читать приходилось все. Интересные: краткое описание географии мира Алкена, природа, животные. Скучные: этикет, правила поклонов слуг господам — это надо было учить наизусть и тренироваться. При изучении этикета Маренс скидок не делал и наказывал жестоко за малейшую ошибку. Однажды скинул мне в голову, как в свое время знание языка, гербы всех Домов империи Исмаил. Опять весь день пролежала почти в отключке, а потом сдавала экзамен. И опять приступы боли за малейшую ошибку. Оказывается, мы находимся в империи Исмаил и на Алкене не одна страна, а множество. Но книг по политической географии мне еще не приносили.

Зачем все это и чего от меня хочет Маренс так и оставалось загадкой. Никаких вопросов я задавать не смела, могла только отвечать на вопросы. Причем отвечать четко и коротко. За любые размышления не по теме моментально следовало наказание. Никаких проявлений эмоций маг тоже не терпел. За слезы, улыбки, огорчение, радость, страх тоже следовало наказание. Я быстро научилась прятать все чувства — боль сильно способствует этому. Расслаблялась только тогда, когда маг уходил.

— Моя вещь еще не готова, — услышала я однажды недовольное ворчание мага за дверью. — Такой бездарности я еще никогда не видел! Ничего с первого раза не понимает. Только после наказания начинает понимать. Даже самый тупой скулик в нашем мире знает свое место и не высовывается, а она еще даже не выросла, а уже с претензиями. Но я все равно её сломаю.

Кому он говорил, я не поняла, но вот про вещь… Неужели это обо мне? Я испугалась, что он хочет превратить меня в какой-нибудь веник для пыли. Правда, непонятно зачем тогда надо учить этикету, геральдике, языку, географии и прочим вещам? Решила, что если все равно ничего не могу сделать, то лучше и не задумываться — только себя растревожишь. А вот про «сломаю» мне сильно не понравилось.

Таким образом, прошел, по моим расчетам, месяц. Маренс обучил меня еще одному языку и заставил читать книги уже на нем. Иногда три совершенно разных языка перемешивались в совершенно невообразимую конструкцию, и я начинала фразу по-исмаилски, продолжала по-русски, а заканчивали по-архейски. В такие моменты Маренс наказывал меня сильнее обычного — очень его злила моя «тупость». Однако к концу месяца я могла уже совершенно свободно говорить на всех языках не путаясь, так же свободно читала на них и выучила наизусть все гербы Домов империи. Потом был еще один язык — иллирийский…

— Ну хоть что-то получилось, — буркнул маг, закрывая большой геральдический справочник. — Может ты и станешь хорошим апостификом и сумеешь принести мне пользу.

Какая от этого будет польза мне, Маренс не сказал.

А на следующее утро в мою комнату вошли сразу несколько слуг и стали развешивать в шкафу одежду. Правда, вся она оказалась одного покроя, напоминая одежду пажей, но без чулок, обычные штаны красного цвета. Такого же цвета курточка с пышными манжетами, белым с плетеными узорами воротничком. И бежевая рубашка. Одежда скорее для мальчишки, а не для девочки, но моего мнения никто не спрашивал. Еще прилагался небольшой голубенький галстук. И туфли. Обычные, кожаные темно-красные туфли на небольшом каблуке. Всего таких костюмов принесли три. Не успела я закончить их изучение, как появился новый слуга. Молча усадил меня на стул, достал ножницы и принялся за стрижку. Я было дернулась, но тут же успокоилась — какой смысл сопротивляться или возмущаться? Все равно заставят послушаться. Правда, когда этот парикмахер недоделанный отрезал мои замечательные волосы, которые я с таким старанием растила, сейчас они достигали моего пояса, я едва не разревелась, но сдержалась. Привыкла уже держать чувства под контролем и не показывать их окружающим.

Стрижка продолжалась. Когда я после нее взглянула в зеркало, то все-таки не сумела сдержать всхлипа. Меня обкорнали совершенно. Мои великолепные волосы укоротили так, что теперь они только закрывали шею, выстригли только спереди, чтобы волосы не закрывала глаз.

— Господин приказал вам переодеться в новый костюм, а старую одежду отдать мне.

Впервые слуга заговорил, хотя и не по собственному желанию, а волей господина. Хотелось заорать, вцепиться в старую одежду, как единственное напоминание о доме, но послушно кивнула и пошла к шкафу за костюмом. Слуга уходить из комнаты явно не собирался и терпеливо ждал. Недовольно покосилась на него и отправилась переодеваться в ванную. Выкинула старую одежду из двери, но прежде, чем переодеться, сполоснулась.

В костюме ничего сложного не обнаружилась. Читая исторические книжки, я опасалась каких-нибудь непонятных завязок, расположенных так, что их и не достанешь самостоятельно. Но ничего подобного — все продумано и просто. Оглядела себя в зеркало. Если бы не волосы, все-таки слишком длинные, никто бы не понял, что я девочка. Мальчишка и мальчишка. Правда очень быстро я узнала, что именно такую прическу и носят местные мальчишки, служащие Дому. Так что и в этом я не очень от них отличалась. И за все время, что я пробыла в Доме Кайтаидов, наверное, только Ортен Маренс и те слуги, что приходили ко мне, знали, что я не мальчик, а девочка. Впрочем, никого мой пол особо не интересовал. Вы же не интересуетесь полом табуретки на кухне или кухонного стола. Вот и члены Дома Кайтаидов и их слуги не интересовались моим. Я для них всех была ничуть не лучше табуретки. Вещью, которая принадлежит главе — архимагу Ортену Маренсу. Правда это я уже знала позже, а пока только недовольно разглядывала себя. Потом вспомнила о берете — к костюму прилагался еще и он. Красный, с небольшим белым пером, прикрепленный сбоку серебряной заколкой. Надела и попыталась понять, как он должен выглядеть на голове.

Зашел еще один слуга, посмотрел на мои мучения, подошел и поправил. Оказалось край берета с пером должен быть справа и задираться вверх, а другая сторона заломлена вниз. Перо слегка изгибалось назад. А красиво. Слуга же еще поправил галстучек, оказалось, что я слишком туго его затянула. Отошел, оглядел меня с ног до головы и кивнул.

— Господин ждет, апостифик.

Впервые меня назвали так. Без обращения госпожа или господин, раз уж решили сделать из меня мальчишку. Ну ладно, если меня сделали пажом или слугой может как-то по-другому обратиться можно. А так… казалось, просто обозвали непонятно. Не знала еще, что так меня будут называть всё то время, что я буду жить в Доме Кайтаидов. И что апостифик — это вообще-то обычный предмет, вещь, инструмент мага, его резерв силы, к которому он мог обратиться в любой момент в случае нужды. Если перевести это слово на русский, то самый близкий аналог будет «хранилище». То есть отныне и навеки я превращалась в вещь, принадлежащую архимагу Ортену Маренсу, становясь его неприкосновенным запасом силы, магии, манны — называйте, как хотите.

Этого я, конечно, не знала, когда покидала в сопровождении слуги комнату, в которой провела последний месяц. Но была твердо уверена, что сейчас и начинается моя новая жизнь в этом мире.