Суббота. Вторая неделя
Субботнее утро ворвалось в Мишкину комнату вместе с телефонным звонком. Звонила Марина.
— Доброе утро, Миша! — голос у Марины был таким веселым и жизнерадостным, что Мишка расплылся в улыбке. — Я, конечно, не понимаю, в чем дело, но Ришка все утро делает таинственное выражение лица и просит меня позвонить, чтобы спросить, как тебе сюрприз…
— Я люблю сюрпризы… — сиплым после сна голосом сказал Мишка. — А от вас с Ришкой — особенно… Марин, только подскажи, где его искать…
— Я уже спросила, — ответила Марина с деланной суровостью. — И с учетом того, что этот сюрприз не заметить невозможно, у меня только один вопрос — ты что, дома не ночевал?..
— А где же ночевать-то? — удивился Мишка. — Марин, не томи, говори, что за сюрприз. Я ж как дите малое сюрпризы-то люблю.
— Миш, ты здоров? — кажется, Марина уже не шутила.
— Здоров, конечно… — ответил Мишка, откидываясь на подушку.
— Ну, Миш, тогда я не понимаю, как можно не видеть такого сюрприза…
— Да я, Марин, вчера затемно домой пришел и света не включал. А сегодня, собственно, глаз-то еще и не открывал… Сейчас попробую…
Мишка открыл глаза, и сюрприз набросился на него сразу со всех сторон.
Стены Мишкиной комнаты были оклеены яркими желтыми обоями, на которых был изображен был медведь в милицейской форме и с полосатым жезлом в лапе, светофоры и заяц на велосипеде.
— Блин, Марин, как это…
— Не знаю, — решительно отрезала Марина. — Ты представляешь, Риша не говорит! Вернее говорит, что секрет. И не колется. Даже за мороженое!
— Железная леди, — улыбнулся Мишка. — Скажи Ришке, что сюрприз потрясный. И еще скажи, что таких обоев нет даже у главного милиционера в нашем городе.
— Риша говорит, что к нам в город приехал аквазоопарк. И что там показывают настоящего кракена.
— Интересно, — сладко зевнул Мишка. — А я никогда кракена не видел.
— Послушайте, Михаил, — перешла на куртуазный тон Марина. — Судя по всему, ваша работа так вас истязает, что я вынуждена попрать девичью честь и сделать вам нескромное предложение. Сестры Кауровы нынешним днем намерены посетить городской парк с целью лицезрения вышепоименованного кракена. Не соблаговолите ли вы сопроводить девушек в этом необременительном променаде? Девушки готовы даже принять на себя бремя поения вас газировкой и питания вас мороженым!
— С удовольствием, — сказал Мишка, лучась радостной улыбкой. Кажется, его улыбка после разговора с Мариной превратилась в традицию.
Они встретились возле входа в парк. Марина и Ирина были одеты в шорты и футболки и похожи друг на друга настолько, насколько могут быть похожими сестры с пятнадцатилетней разницей в возрасте. В то время, как Марина была веселой и улыбчивой, Ирина хранила на лице выражение мрачной суровости.
— Что случилось, красотка? — опустился Мишка перед ней на колено. — Кого мне объявить в розыск за то, что испортил тебе настроение?
— Лешку Кунгурцева, — мрачно ответила Ришка. — Он дразнится. Проходил только что мимо, увидел нас с Маринкой и кричит: «Инкубаторские!»
— Подумаешь, — пожал плечами Мишка. — Мы, милиция, тоже все в одинаковой форме ходим. И если кто нас обзывает «инкубаторскими», мы отвечаем — «Мы не инкубаторские, мы из одного полка!»
— Хитренько, — кивнула головой Ришка. — Пойдем в парк?
— А Марину возьмем?
— Возьмем, — великодушно разрешила Ришка. — Она пусть мороженое носит…
— Риша, что за потребительское отношение к собственной сестре?
И день прошел прекрасно. Они гуляли в тени тополей, кленов и пирамидальных ив, которыми густо засажено было пространство парка, они обошли все павильоны и аттракционы, они кормили кракена морковью и устрицами, они ели мороженое и сладкую вату, они покупали воздушные шарики, чтобы выпустить их на волю в высокое голубое небо…
Они трижды заходили в тир. Марина не попала в цель ни разу, Мишка попал сначала трижды, потом четырежды, потом пять раз, зато Ирина все три раза выколачивала очки по максимуму. От визита к визиту настроение хозяина тира, седого кларихуна, все более портилось, и к тому времени, когда Ришка возжелала пострелять в четвертый раз, тир оказался заперт, а снаружи красовалась вывеска «Расстрел закрыт».
Домой они возвращались уже в сумерках. Мишка нес в одной руке выигранный Ришкой торт, а в другой — также выигранную Ришкой свинью-копилку величиной с упитанного поросенка. Ришка с Мариной несли за лапы здоровенного плюшевого медведя — еще один охотничий трофей.
— Дожила! — жаловалась на ходу Марина. — Младшая сестра меня поит и кормит! Миша, ты даже не думай раскланяться у подъезда, потому что этот торт нам вдвоем не съесть, а соседей звать уже поздно… Миша, ты как?
— Плохо я, Марин, — отозвался Мишка. — Эту свинью тащить — все равно как урну от подъезда на пятый этаж… Не свинья это, а кабан бессовестный! Ой, Марина, не могу больше! Дай мне яду смертельного!
— Миш, ты потерпи немножко! — переживала Ришка. — А хочешь, я торт понесу?..
— Жить тогда торту до ближайшей скамейки… — возразила Марина. — Миша, крепись. Вон наш дом впереди!
В квартиру они вошли уже почти в одиннадцать вечера.
— Я спать хочу, — сказала Ришка, едва ступив через порог. — Нет, сначала торта хочу, а потом спать. Нет, сначала показать Мише одну вещь, потом торта, а уже потом спать…
Умчавшись в комнату, Ришка вернулась с большим акварельным рисунком. На рисунке был изображен Мишка (не надеясь на портретное сходство, Ришка подписала всех действующих лиц своей картины), который стоял на пути двух жутких монстров, похожих на помесь крысы с кальмаром, преследующих удирающего от них медведя с длинным пушистым хвостом.
— Помнишь, Миш, ты мне рассказывал, что гончие псы гонятся за Большой медведицей? — радостно пояснила Ришка. — Вот я и решила, пускай ты будешь ее часовым…
Мишка понял, что хочет крепко обнять Ришку. И обнял.
— Ну, спасибо тебе, маленькая… Часовой Большой медведицы — это такой почетный пост!..
— Я спать хочу, — сладко зевнула Ришка. — Я уже даже торта не хочу, как спать хочу. А вы тут поцелуйтесь, что ли…
— Че-го? — ахнула Марина. — Девушка, можно узнать, откуда столь глубокие и академические познания по данному вопросу?
— Тетя Сусликова рассказала, — безмятежно сдала источник своей осведомленности Ришка. — Она сказала, что это такой закон природы. Взрослые обязательно должны целоваться. Раз такой закон. Я спать пошла.
Мишке отчего-то стыдно было смотреть на Марину.
— Поговорю я с этой Сусликовой… — неловко пробормотал он, протискиваясь ближе к столу, где дожидался своей участи несчастный торт. — Марин, ты извини…
— Повернись, — сказала Марина неожиданно.
Мишка повернулся. Марина стояла почти вплотную к нему и улыбалась. Улыбка у нее была сногсшибательная. Почти такая же, как запах ее волос. Как аромат ее кожи. Как блеск ее глаз.
— Куда же вы смотрите, офицер? — Сказала Марина шепотом и провела рукой по Мишкиным волосам. — Почему вы так цинично нарушаете закон природы? Немедленно устранить допущенное нарушение!..
— Есть! — шепотом отозвался Мишка.
Он вернулся в общежитие около часа ночи совершенно, то есть абсолютно счастливым.
На крыльце здания курили Шиза, укутанная в старую синтетическую шубу, Фаза, одетая в цветной восточный халат, и Катастрофа, трясущаяся от ночной прохлады, поскольку из одежды на ней были короткая юбка и еще более короткая футболка.
— Где бродите, лейтенант? — спросила Шиза кокетливо. — Чего девушек без присмотра оставляете? А вдруг к нам пристанет кто?
— Кто пристанет? — оживилась Катастрофа.
— Утихни, Сусликова. Это не обещание, это только предположение. — Сказала Фаза и выбросила окурок за бордюр. — И в самом деле, откуда ты так поздно, гражданин начальник?
— Да от Марины идет, не иначе! — хихикнула Шиза.
— Тогда чего-то рано! — скептически заметила Фаза.
— Добрый вечер, девушки, — поприветствовал троицу Мишка. — Гражданка Сусликова, шаг вперед!
— Один?
— Чего один?
— Ну, шаг?
— Гражданка Сусликова, поясните, что за разговоры о поцелуях вы ведет с несовершеннолетними?
— П-а-адумаешь, уже нажаловался! Да откуда я знала, что ему пятнадцать?
— Не о том вспоминаете, гражданка Сусликова. С Иринкой один на один оставалась?
— Ну, оставалась…
— Про поцелуи ей рассказывала?
— Ну, рассказывала…
— Спасибо! — от души поблагодарил Мишка и, поцеловав Сусликову в щеку, отправился спать.
— Не, Фаза, ты погляди! Опять наша блондинка у нас парня увела!
— Пошли, девки, улетим по портвейну. За то, что Сусликова в кои-то веки отдалась в хорошие руки…
