Я отправился в то же укромное местечко, откуда принес лестницу, и вытащил одну из чистых карт.

Время бежало. Я выудил из кармана карандаш и обнаружил, что грифель сломался. Тогда, вынув из ножен шпагу, я нашел ей сугубо мирное применение.

Минуту спустя я, положив карту на плоский камень, стал рисовать свою комнату в Арбор-Хауз, пользуясь силой Логруса, влившейся в мою руку. Работать нужно было тщательно, сообщая рисунку ощущение того места. Окончив дело, я распрямился. Все получилось точно. Я сосредоточился и устремил пристальный взгляд на рисунок, дожидаясь, когда тот станет реальностью. Входя в комнату, я подумал, что следовало бы задать Люку один вопрос, но было уже поздно.

Деревья за окном отбрасывали тень к востоку, стало быть, день клонился к вечеру.

На застеленной кровати лежала записка, уголок которой кто-то засунул под край подушки, чтобы не сдуло ветром. Я взял записку, одновременно сняв с нее маленькую голубую пуговицу, и прочитал по-английски: «Храни пуговицу в надежном месте, пока она тебе не понадобится, не носи ее с собой постоянно. Надеюсь, ты поступил правильно. Полагаю, скоро все выяснится. До встречи».

Подписи не было.

Я не мог оставить пуговицу на кровати и, завернув ее в записку, сунул в карман, потом бросил на руку плащ и вышел из комнаты. Задвижка была сорвана, и дверь осталась открытой настежь.

На несколько секунд я остановился и прислушался: никаких звуков — ни голосов, ни шагов. Уже почти спустившись с лестницы, я заметил Винту. Она сидела у окна за маленьким столиком, на котором стоял поднос, а на нем — бокал, бутылка вина, хлеб и сыр.

— Мерлин! — воскликнула девушка и слегка приподнялась. — Слуги сказали мне, что вы здесь, но я не смогла вас найти.

— Меня ненадолго отозвали, — ответил я, опускаясь с последней ступеньки. — Как вы себя чувствуете?

— Откуда вы... Что вам известно обо мне?

— Вероятно, вы не помните, что было с вами в последние несколько дней.

— Верно, — сказала она и указала на стул рядом с собой. — Садитесь, угощайтесь. Выпьете вина?

— С удовольствием, — кивнул я, заметив, что она пила белое.

Винта поднялась, подошла к буфету, открыла его и взяла второй бокал. Вернувшись к столу, наполнила его «Мочой Бейли» и поставила передо мной. Наверняка для себя они делали только хорошее вино.

— Что вы можете рассказать о моем провале памяти? Я была в Амбере — и вдруг очнулась здесь, причем несколько дней спустя.

— Понятно, — промолвил я, взяв крекер и кусок сыра. — Когда примерно вы очнулись?

— Сегодня утром.

— Не волнуйтесь. Такое не повторится.

— Но что это было?

— Нечто в воздухе, — туманно ответил я, потягивая вино.

— Похоже, это скорее магическое явление, чем грипп.

— А может, и то и другое. Никогда не знаешь, что может принести ветер из Царства Теней. Но каждый из моих знакомых, с которыми случалось подобное, теперь в полном порядке.

Винта нахмурила брови:

— Очень странно...

Я съел еще несколько крекеров и запил их вином. Для себя они действительно приберегли хорошее винцо.

— Совершенно не о чем волноваться, — повторил я. Она улыбнулась и кивнула:

— Я верю вам. Однако как вы здесь оказались?

— Остановился на пути в Янтарное Королевство. Кстати, нельзя ли одолжить у вас лошадь?

— Пожалуйста, берите. А когда вы хотите уезжать?

— Как только получу лошадь. Винта встала:

— Я не знала, что вы торопитесь. Идемте, я немедленно провожу вас в конюшню.

— Благодарю.

Я съел еще два крекера с сыром и допил вино. «Интересно, — мелькнула мысль, — рассеялся ли синий туман?»

Выбрав доброго скакуна и получив позволение вернуть его в конюшню Бейли в Амбере, я оседлал коня — славного серого жеребца по кличке Дымок. Потом я накинул на плечи плащ и пожал руку Винте.

— Спасибо за гостеприимство. Даже если вы о нем не помните.

_ — Ох, минутку! Поезжайте-ка вокруг дома к кухонной двери, выходящей во двор. Я дам вам флягу с водой и какую-нибудь еду на дорогу... Скажите, а за эти дни у нас случайно не было бешеного романа, который я запамятовала? — Джентльмен о таких вещах умалчивает. Она засмеялась и похлопала меня по плечу:

— Навестите меня как-нибудь в Амбере. Может, тогда восполним пробел в памяти?

Я приторочил к седлу мешок с овсом и повел Дымка из конюшни.

Винта направилась к дому, а я сел на коня и медленно поехал за ней. За мной увязались несколько собак. Сделав круг, я остановил коня, спешился возле кухонной двери и окинул взглядом патио. «Хорошо бы иметь такой дворик и пить в нем кофе по утрам! — подумал я. — Или меня прельщает не столько дворик, сколько хозяйка?»

Чуть погодя дверь отворилась. Винта вышла и подала мне флягу и узелок с едой.

— Будьте любезны, скажите моему отцу, что я вернусь в Амбер через несколько дней.

— Охотно.

— Я только не знаю, зачем вы приезжали сюда, но если это касается политики или интриг, то и знать не хочу.

— Ну и хорошо, — согласился я.

— Слуга сообщил мне, что относил еду в комнату какому-то рыжему верзиле, который, по-видимому, был опасно ранен. Мне это тоже следует забыть?

— Пожалуй.

— Ладно, забуду. Но в один прекрасный день мне захочется поговорить об этой истории.

— Возможно, мне тоже. Поживем — увидим.

— Ну, счастливого пути!

— Спасибо. Надеюсь, путь действительно будет счастливым.

Я пожал Винте руку и сел на коня.

— Увидимся в Амбере, — промолвила она.

Я еще раз объехал вокруг дома и вновь оказался возле конюшни, а потом направился к тропе, которая вела в нужном мне направлении. Где-то залаяла собака, чуть погодя и другие псы присоединились к ней. Легкий южный ветерок погнал мимо меня сухие листья. Мне хотелось поскорее найти дорогу и ускакать далеко. Я искал одиночества, потому что именно в одиночестве мне легче думается, а сейчас многое надо было обдумать.

Я ехал на северо-запад минут десять, когда выбрался на тропу, которую мы с Винтой пересекали во время недавней прогулки. Теперь я взял курс на запад, вскоре оказался у перекрестка со столбом и поехал туда, куда указывала стрелка — на Амбер.

На бурой грунтовой дороге отпечатались следы колес многочисленных фургонов и повозок, по ее обе стороны тянулись коричнево-желтые поля; картину оживляли лишь редкие деревья. Далеко впереди виднелась полоска леса, которым мне предстояло ехать, а выше, на фоне неба, отчетливо вырисовывались очертания гор. Дымок шел неторопливой рысью, а я стал мысленно перебирать события последних дней.

Сомневаться в том, что у меня есть враг, не приходилось. Люк уверял, что больше не питает ко мне ненависти, но на этот раз я не слишком ему верил. И он, и Винта убеждали меня в том, что у него не было необходимости раненому являться за помощью именно ко мне. Он мог и без меня найти путь в хрустальную пещеру или какое-нибудь другое убежище. И с просьбой помочь ему освободить Джасру он тоже мог подождать. Я почти не сомневался, что Люк намерен поскорее наладить со мной отношения, ибо только я мог проложить ему дорожку в королевский дом Амбера, коль скоро Фортуна повернулась к нему спиной. Я подозревал, что он решил получить официальный статус в Амбере и что важная информация, которую он обещал дать, явится как бы знаком его дружеских чувств и одновременно условием сделки.

Весьма сомнительно, что ему без моей помощи не спасти Джасру. Люк прекрасно знает обстановку в Страже Четырех Миров; кроме того, он сам обладает известной магической силой и в его распоряжении банда наемников, которых он в состоянии с помощью карты переправить на место. Ему даже не обязательно выигрывать битву; достаточно просто попасть в замок, схватить Джасру и умчаться.

Нет, я вовсе не нужен Люку ни для одной из решающих операций. Скорее всего он использует нашу встречу как отвлекающий маневр, рассчитывая на то, что, когда ситуация прояснится, мы в обмен на его информацию сделаем ему выгодное предложение. Я полагал также, что он предложит положить конец вендетте — ведь теперь в результате убийства Кейна честь семьи восстановлена. Известно, что камнем преткновения для Люка является Джасра. Я не знал, какой властью она над ним обладает, но, похоже, его информация будет содержать способ нейтрализовать ее. Если он скажет нам об этом тайно и инициатива будет исходить как бы от нас, то Люк сможет оправдаться перед Джасрой и купить мир с нами.

Сложная проблема. Мне предстояло изложить все это при дворе в наилучшем виде, чтобы меня не сочли предателем за то, что я отпустил противника. Нужно будет доказать, что игра стоила свеч, что мы в выигрыше.

Деревья вдоль дороги стали попадаться чаще, и до леса было уже недалеко. Я проехал по мосту, переброшенному через прозрачный поток; ласковое журчание воды долго звучало у меня в ушах. Слева раскинулись бурые поля, вдалеке темнели амбары и сараи, справа валялась телега со сломанной осью...

А вдруг я неверно понял Люка? Как бы мне все же прижать его и заставить выложить правду?

В мозгу у меня начала вырисовываться кое-какая идея. Не скажу, что гениальная, однако я решил все тщательно взвесить. Чтобы ее осуществить, придется рискнуть, причем действовать надо очень быстро.

Эта идея имела свои преимущества, и все же я пока ее отбросил и стал снова обдумывать сложившуюся ситуацию.

Итак, у меня есть враг. Но если это не Люк, то кто же? Вроде бы на эту роль больше всего подходит Джасра. Во время двух наших встреч она выразила свои чувства ко мне достаточно откровенно. Вполне вероятно, что именно Джасра наняла убийц, напавших на меня в Мертвом тупике. В таком случае она сидит в плену в Страже, а я временно в безопасности — разумеется, если она не успела дать задание еще каким-нибудь головорезам до того, как ее захватили. Хотя это, пожалуй, слишком. Стоит ли расходовать на меня такие средства? Ведь в ее плане отмщения я — лишь второстепенная фигура. Для которой четверых убийц вполне достаточно.

А что, если мой враг — не Джасра? Тогда мне по-прежнему грозит опасность. Волшебник в синей маске — очевидно, Шару Гаррул — направил на меня смерч... Приветствие менее дружелюбное, чем каскад цветов. Надо сказать, выдумка с цветами в квартире Флоры в Сан-Франциско была весьма оригинальна. Судя по всему, враг замышляет в отношении меня что-то весьма неординарное. Что он сказал мне тогда? Что-то вроде того, что наши интересы когда-нибудь столкнутся... Любопытно. Вполне возможно, так оно и будет.

Однако на самом ли деле убийц ко мне подослал именно Шару Гаррул? Хотя ему известна сила голубых камней — а именно голубая пуговица дала возможность наемным убийцам найти меня, — что-то здесь не стыковалось. Во-первых, наши интересы еще не сталкивались. Во-вторых, это не похоже на загадочного повелителя стихий, рассыпающего цветы. Может, я жестоко ошибаюсь, но дуэль волшебников мне представляется совсем иной.

Поля сменились пустошами, и вскоре я подъехал к лесу. На царство пестрых листьев начали опускаться сумерки. Лес был не такой древний и густой, как Арденский, на лесистых склонах гор виднелись прогалины и проплешины. Дорога была по-прежнему широкой и ровной. В тени стало прохладно, и я плотнее запахнул плащ. Хорошо бы все мои путешествия проходили так спокойно и приятно! Я не торопился. Мне надо было многое обдумать...

Хотелось бы побольше узнать о странном безымянном существе, которое на некоторое время приняло облик Винты. Какова ее подлинная сущность? Именно «ее» — что-то подсказывало мне, что в загадочном существе преобладает женское начало, хотя она принимала также облик Джорджа Хансена и Дэна Мартинеса. Может, потому что я спал с ней, когда она была в роли

Мэг Девлин? Трудно сказать определенно. Гейл я знал довольно хорошо, да и утонувшая Дева Озера была явно не мужчиной...

Однако женского ли рода это существо или мужского — не главное. Надо решить вопрос поважнее. Кто она такая, почему преследует меня, почему утверждает, будто хочет защитить меня от опасности? И главный вопрос — от чего она собирается меня защищать? Я ценю ее заботу, однако хотелось бы знать мотивы... Определенно она имела в виду что-то конкретное, хотя не дала мне ни малейшего намека.

Намеревалась ли она в самом деле охранять меня от врага? Какого-то конкретного врага? Противника Винты?

Я попытался вспомнить все, что знал о ней. Да, есть какое-то странное существо, принимающее иногда образ клочка синего тумана. Она — я все же думаю, что это существо женского пола — способна находить дорогу ко мне сквозь Тень. Она способна подчинить себе человеческое тело, полностью подавить его «я». Она обреталась возле меня несколько лет, а я и не подозревал о ее существовании. Ее первое воплощение из известных мне — Гейл, бывшая девушка Люка.

Но почему именно Гейл? Если ее задача — охранять меня, почему ей было не принять облик одной из моих возлюбленных? Например, Джулии? Но нет, она выбрала Гейл. Может, потому, что Люк был для меня опасен и она хотела контролировать его действия? И все же позволила Люку сделать несколько попыток убить меня и ускользнуть... К тому же моя загадочная защитница призналась, что ей известно про намерения Джасры расправиться со мной. Почему она тогда просто-напросто не предупредила их? Можно было, например, сбить Люка машиной и скрыться. И то же самое проделать с Джасрой. Она не боялась умертвить тело, облик которого приняла. Я дважды видел, как она это сделала.

А быть может, она знала, что им все-таки не удастся убить меня? Могла ли она предотвратить тот взрыв бомбы? А что, если все это — лишь пустые домыслы, что, если я ошибаюсь? Необходимо докопаться до самой сути и устранить проблему. По крайней мере лишней щепетильностью моя защитница не обременена — ведь это она, не моргнув глазом, приказала убить напавших на меня людей в Мертвом тупике.

Так что же все это значит?

Тут у меня в голове сложились две версии. Во-первых, можно предположить, что Люк ей действительно нравится и она стремится нейтрализовать его, не убивая. Но в таком случае непонятно ее поведение в роли Мартинеса. Ведь тогда в Санта-Фе она стреляла в Люка... Ладно, есть и другая версия. Люк перестал быть для меня опасен, после того как бросил эту затею с тридцатым апреля, и моя защитница, видя, что мы подружились, решила не убивать его — тем более что он ей нравился. А тогда в Нью-Мексико случилось нечто, заставившее ее изменить свое решение. Что именно случилось, мне, разумеется, неизвестно. Она последовала за мной в Нью-Йорк, где приняла сначала облик Мэг Девлин, потом Джорджа Хансена. Люк в это время был вне игры, после того случая в горах он исчез. Он больше не угрожал мне, но она настойчиво повсюду следовала за мной. Значит, мне по-прежнему что-то грозит?

Как я ни ломал голову, вычислить, что именно мне угрожает, не удавалось. Может, я иду по ложному следу?

Моя защитница определенно не всеведущая. В Арбор-Хауз она заманила меня не только для того, чтобы удалить с места драки, но, главным образом, с целью выкачать побольше информации.

Я мысленно вернулся назад, в дом Билла Рота. Какой первый вопрос мне был задан? В роли Джорджа Хансена она задала его как бы невзначай — а я солгал в ответ. Голос по телефону спрашивал о том же — тщетно. А когда мне задала его Мэг Девлин в постели, я ответил откровенно.

И вопрос этот был: «Как зовут твою мать?»

Когда я сказал ей, что мою мать зовут Дара, незнакомка наконец стала говорить со мной откровенно и предупредила, чтобы я опасался Люка. Мне показалось, что ей тогда хотелось сказать мне больше, но тут явился муж настоящей Мэг, и наш разговор преждевременно закончился...

К какой замочной скважине подходит этот ключик? Ей стало известно, что я из королевской семьи Владений Хаоса — о чем, кстати, она ни словом не обмолвилась. И это, по-видимому, сыграло какую-то важную роль — но вот какую?

Такое ощущение, что ответ у меня в руках, но я до тех пор не смогу понять его, пока не сформулирую верный вопрос.

Точка. Я зашел в тупик. Да, она знает о моем родстве с королевским домом Хаоса... И что с того? Она также прекрасно осведомлена о моих связях с Амбером — и это тоже никак не проясняет ситуацию.

Я решил вернуться к этому вопросу позднее, сейчас у меня и других забот хватало. Во всяком случае, теперь понятно, что у нее спрашивать при встрече — а в том, что мы встретимся, я ничуть не сомневался.

И тут мне пришло в голову, что если она и помогала мне в чем-то, то делала это незаметно для меня. Она дала мне довольно много информации, возможно правдивой, однако проверить ее нет возможности. От телефонного звонка и тайных манипуляций в Нью-Йорке до убийства в Мертвом тупике человека, который мог бы пролить свет на загадку, она была мне скорее помехой, чем помощницей. Вполне возможно, что она снова сунется ко мне — якобы с целью помочь — в самый неподходящий момент.

Поэтому, вместо того чтобы продумывать предстоящую беседу с Рэндомом, я битый час ломал голову над природой методики, которая дает возможность контролировать человека и принимать его облик. Я выделил несколько способов, за тем, исходя из того, что я знал о таинственной незнакомке, сузил их число с помощью технических упражнений, которым научил меня мой дядя. Закончив эти упражнения, я стал размышлять о том, какие силы должны быть при этом задействованы.

Далее пришлось заняться подбором тональных колебаний — дело в том, что использовать грубую силу, хотя и эффектно, но крайне изнурительно, да и с точки зрения эстетики подобная операция" оставляет желать лучшего. Поэтому я предпочитаю подготовиться технически.

Наконец мне удалось выстроить ключевые звуки и объединить их в заклинание. Сухай, конечно, сделал бы его короче, но для меня сейчас главное точность — если мои догадки верны. Будь я в спешке, такое длинное заклинание, пожалуй, вовремя и не выговоришь, однако спешки не было. Подумав, я добавил к трем скрепляющим его опорам еще и четвертую — для надежности.

Я вызвал Логрус, вплел свой язык в его вечно меняющийся узор, а затем медленно и внятно произнес заклинание, намеренно опустив четыре ключевых слова. Голос мой гулко прозвенел в тиши леса. Заклинание повисло перед глазами, словно бабочка из звука и света, запутавшаяся в паутине моего личного видения Логруса, которая исчезнет, как только я произнесу четыре пропущенных слова.

Я произнес заветные слова, и видение исчезло. Мой занемевший от напряжения язык расслабился. Да, теперь не только моя загадочная помощница будет в состоянии преподносить нежелательные сюрпризы.

Я придержал лошадь и выпил воды. Небо потемнело, лес снова зашумел. Я подумал, не связаться ли с Фионой или Блейзом, и о том, что поделывает Билл, вернувшись в город. Внезапно я почувствовал, что за мной кто-то следит — не холодный, пронзительный взгляд из карты, а просто на меня смотрели чьи-то внимательные глаза. Я вздрогнул. Долгие размышления об опасности не проходят без последствий...

Вынув клинок из ножен, я поехал дальше. Ночь еще только началась, а путь был долог.

Хотя я удвоил внимание, но так и не услышал и не увидел ничего подозрительного. Может, рассуждая о Джасре, Шару и даже Люке, я ошибался? Может, в эту минуту по моему следу едет банда убийц?

Время от времени я натягивал поводья и прислушивался, но вокруг царила полная тишина. Я вдруг явственно ощутил наличие голубой пуговицы у меня в кармане. Неужели она служит маяком для угрожающих сигналов какого-то мага? Мне не хотелось избавляться от нее, ведь она могла еще пригодиться. К тому же зачем от нее избавляться, если она уже пометила меня? Разумнее спрятать пуговицу в надежном месте, пока со временем ее метка не исчезнет.

Небо продолжало темнеть, на нем замигали звезды. Дымок замедлил шаг, но дорога по-прежнему была ровная и широкая, ее светлая полоса виднелась отчетливо, что страховало нас- с Дымком от неприятных неожиданностей. Откуда-то справа донесся крик совы, а мгновение спустя на ветке возник силуэт птицы. Вообще эта ночная прогулка была бы прекрасной, если бы я сам не создавал призраков и не заставлял их преследовать меня. Мне нравятся запахи осени, и очень хотелось сжечь в бивачном костре охапку сухих листьев, чтобы острее почувствовать эти запахи.

Воздух был чистый и прохладный. Тишину ночи нарушали лишь стук копыт да наше с Дымком дыхание. Вот пробежал мимо олень, затрещали ломающиеся ветки... и снова наступила тишина.

Чуть позднее мы проехали по узенькому, но прочному деревянному мосту, и тролли не потребовали от нас пошлины. Дорога пошла вверх, лошадь замедлила ход. Сквозь кружево ветвей на ясном небе сияли теперь мириады звезд. Лиственные деревья стали попадаться реже, их сменили хвойные — видно, мы поднялись довольно высоко над уровнем моря. Поднялся ветерок.

Я стал чаще останавливаться, чтобы перекусить, прислушаться и дать Дымку отдохнуть, но решил продолжать путь до восхода луны, а потом сделать привал и ехать дальше после восхода солнца.

Внезапно Фракир слегка запульсировала у меня на запястье. Конечно, чего в пути не бывает: может, мимо пробежала голодная лиса, пожалев, что она не медведь. И все же я остановился, приготовился к нападению, стараясь подавить волнение. Но ничего не случилось, предостережение не повторилось, и чуть погодя я поехал дальше.

Я вернулся к мысли, что необходимо хорошенько потрясти Люка и через него Джасру. Это еще нельзя было назвать планом, я не проработал детали, и в то же время соблазн был велик, так как в случае успеха я мог бы разом решить множество проблем... Досадно, что мне раньше не пришло в голову сделать карту для Билла Рота. Я вдруг понял, что надо поговорить с хорошим адвокатом, обсудить ряд вопросов, прежде чем приниматься за дело.

Чтобы рисовать карту, сейчас слишком темно, хотя... Нет, пожалуй, торопиться ни, к чему. Мне просто хотелось побеседовать с лицом незаинтересованным.

В течение следующего часа Фракир вела себя спокойно. Мы ехали по пологому спуску; лес здесь был гуще, пахло смолистой сосной. Я размышлял о магах и цветах, о Призрачном Колесе и его проблемах, о таинственной незнакомке, которая недавно принимала облик Винты. Да, перебирая в памяти события прошедших дней, я задавал себе немало вопросов...

Когда сквозь ветви деревьев пробился лунный свет, я, проехав еще четверть часа, решил, что пора остановиться на ночлег. У следующего ручья я напоил коня и свернул с дороги, чтобы найти удобное местечко для привала. Однако подходящее место, маленькую полянку, я нашел, проехав чуть дальше в глубь леса. Я спешился, расседлал Дымка, привязал его, накрыл попоной и дал ему овса. Потом, срезав клинком траву, вырыл ямку и сложил в нее сучья для костра и пару охапок сухих листьев. Возиться со спичками было лень, и я развел огонь с помощью заклинания.

Наконец, усевшись на плащ, я снял сапоги, положил рядом шпагу, прислонился спиной к дереву, съел бутерброд с сыром, запил его водой... Мышцы тела начали расслабляться, запах костра вызывал ностальгические воспоминания... Я поджарил на углях еще один бутерброд.

И долгое время так сидел — ни о чем не думая, ощущая легкую, даже приятную усталость в руках и ногах. Я хотел собрать хвороста, но, в сущности, кому он нужен? Сейчас вовсе не холодно, просто с костром веселее.

И все же я заставил себя подняться, вошел в лес, внимательно оглядывая местность — и вдруг замер, заметив довольно далеко от себя к северо-востоку мигающий огонек. Что это? Еще один костер? Блики лунного света на воде? Факел?

Огонек быстро исчез и больше не появлялся.

Я посмотрел по сторонам, сделал несколько шагов в том направлении, однако решил не бегать за блуждающим огоньком, не бродить вокруг да около. И вернулся к своему костру. Огонь уже угасал. Я решил дать костру догореть, поплотнее запахнул плащ и, прислушиваясь к завыванию ветра, мгновенно заснул.

Не знаю, долго ли я спал — сладко, без сновидений. Проснулся же я от отчаянной пульсации Фракир. Чуть приоткрыв глаза и стараясь стряхнуть сон, я нашарил эфес шпаги, продолжая дышать, как спящий, ровно и глубоко.

Разгулявшийся ветер раздул угли костра, они запылали янтарем. Вокруг не было ни души. Я изо всех сил напряг слух — и ничего не услышал, кроме завывания ветра и потрескивания костра.

Глупо вскакивать на ноги и занимать оборонительную позицию, не зная, с какой стороны надвигается опасность — так можно стать мишенью для врагов. Мой плащ висел на низких ветках дерева у меня за спиной, и подкрасться ко мне сзади, даже очень тихо, врагу будет трудно; стало быть, на меня вряд ли нападут с той стороны.

Я повернул голову и посмотрел на Дымка, который вел себя беспокойно. Фракир снова запульсировала на запястье, и я велел ей угомониться.

Конь прядал ушами и мотал головой, раздувая ноздри. Я обратил внимание на то, что он смотрит вправо. Потом Дымок начал двигаться в этом направлении; длинная веревка, которой он был привязан, змеей вилась позади него.

Тут я услышал какой-то звук справа. Звук мгновенно исчез, будто его и не было, но через какое-то время повторился. Трещали ломающиеся ветки.

Я оглядел окружающие деревья и кусты, решил дать возможность прятавшемуся подойти поближе и, не вызывая Логрус, приготовился к магической атаке. Судя по поведению Дымка и по звукам, которые мне удалось расслышать, я определил, что неизвестный был один. Я принял решение пустить в ход наступательные и оборонительные заклинания, в том числе и направленное против опекающего меня существа. Однако для того, чтобы выстроить в боевой порядок серьезные силы, требуется работать несколько дней в полном одиночестве. После этого их можно призвать на помощь в одну секунду и они будут действовать по моему желанию примерно в течение недели, иногда больше, иногда меньше в зависимости от вложенной энергии и магического климата каждой конкретной Тени. Проблема в том, что нужно заранее знать, когда тебе понадобится подмога. Конечно, хороший волшебник в любое время должен иметь при себе заготовленные заклинания— одно для атаки, одно для защиты и одно для бегства. Но я ленив, кроме того, не люблю слишком легких путей, да и не требовалось мне до последнего времени ничего подобного. А в последние дни я был ужасно занят.

Для того чтобы вызвать Логрус, нужно затратить много физических сил. Пусть этот неизвестный подойдет поближе, вот и все; его встретят холодная сталь и моя ленточка-удавка.

Вот он совсем рядом... Слегка зашуршали иголки сосенок... Сделай еще несколько шагов, подойди поближе, враг.

Он остановился. До меня доносилось его ровное глубокое дыхание.

— Ты уже понял, что я здесь, маг, — послышался шепот. — У каждого из нас есть любимые фокусы, и мне известны твои.

— Кто ты? — спросил я и, сжав шпагу, прокатился по земле в темноту к углублению между корнями, причем острие моего клинка прочертило небольшой круг.

Я, твой враг, был ответ, которого ты не ждал.