Глава 51. Мелочи жизни

Тамбов живет спокойной и размеренной жизнью. Индейцы не знают спешки. События для них выстраиваются чередой и, следуя одно за другим, оставляют время и для общения, и на охоту сходить или по ягоды. Это не развлечение, а часть жизни, привычной для них с детства. Размеренность настраивает Мишку на вдумчивость при планировании действий. При изготовлении ружья он о многом позаботился вовремя. Скажем, без резьбового свинчивания целый ряд узлов просто не собирался, а для этого пришлось создавать горизонтальный токарный станок и, главное, с суппортом, посаженным на червяк. Иначе никакой винторезности от этого устройства добиться было решительно невозможно.

Вопрос здорово упирался в смазку, не только ради скольжения, но для того, чтобы поршни не травили. Собственно, эти свойства связаны между собой. Чем пропитать деревянный ствол, да так, чтобы обеспечить гладкость канала. Доступны воск, смолы и ореховое масло. Мишка, правда, чуть расширил этот список, но пресс для получения кукурузного масла отнял немало времени. Зато работать было интересно.

Карасик с кумом Тыквой образовали замечательный альянс, сумев постичь как приёмы варки сталей с заданными свойствами, так и наработав некоторый опыт в вопросах закалки. Научились хитро применять цементацию. Это, когда гнуть нужно было мягкое и тонкое, а потом чтобы оно сделалось твёрдым и упругим. В этом дуэте гармонично сплелась настойчивая страсть к экспериментам подростка и вдумчивая рассудительность зрелого мужчины, не позволяющего упустить важные детали, на которые, иной раз, и внимания не обратишь. Народу в городе, между тем, прибывало. Некоторые из пришедших зарабатывали сначала нож, потом шило, потом топор… а потом оставались. Привыкали к устроенному быту. Жили все в тёмных манданах с земляным полом. Просторных, тёплых, отлично проветриваемых подземным каналом, ведущим к печке, и с занавешенным шкурой входом с высоким порогом. Мыльные домики имелись в каждом посёлке, туалеты типа «сортир» и харчевня, где всегда хлопотал кто-то из женщин. Там частенько рукодельничали или просто тарахтели на любые темы.

Питамакан принимал послов, Небесная Ласточка — их скво, Зелёная Уточка дирижировала работами, зеленели огороды с корешками и злаками, в кладовые поступали припасы, доставляемые покупателями стальных изделий и орехами, запасаемыми населением. Собственно, не только орехами — чего там только не было. Даже тушенку по Мишкиной подсказке сделали в Никиных глазированных горшках. Проблемы погребов в этой каменистой местности решили, насыпав земляные валы поверх заранее приготовленных бревенчатых коридоров.

Торговля сталью и солью превращала Тамбов в очаг цивилизации на континенте. И в духовный центр тоже. Вопрос об одушевлённости всего сущего Питамакан обсудил, по крайней мере, с полусотней вождей — людей уважаемых. И всегда находил с ними понимание. Что интересно, данная концепция не приводила к идолопоклонничеству. Почитание духа-защитника, близкое каждому индейцу, никакого следствия в виде даже тотемов, овеществлённых в предметах, не вызывало. Кочевники, живущие налегке, свои верования держали в душе, и разговаривали о них только с теми, чье мнение уважали просто по жизни. Шаманизм, если и встречался где-то, то сюда не заглядывал. Духовников, освобождённых от повседневных обязанностей, подвижные группы охотников и собирателей не особо привечали.

Зима нынче выдалась снежная, так что прогулки на лыжах приносили и душевное отдохновение, и позволяли поразмышлять обо всякой всячине. А память вынимала из своих закоулков то, что попало в неё в разное время, но подумать об этом случая не было. Вот скажем, индейцы перемещаются по территориям, границы которых никем не обозначены, и тем более, не охраняются. Встречаются в добычливых местах незнакомые группы, возможно и языка друг друга не ведающие. Могут подраться, поругаться, подружиться или игнорировать друг друга.

Нет, игнорировать не станут. Как-то иначе тут выглядит вежливость, не так как в городах его времени. И, потом, у них очень развит язык знаков, кажется, один на весь континент. Так что на простые темы всегда поговорить удаётся. И дубасить друг друга без явной причины не станут. А то бы совсем опустела здешняя земля. Получается, что хоть и не действуют тут писаные законы, но обычаи и традиции сложились. Вроде и нет никакой общности, а вот есть.

С другой стороны индейцы Навахо приохотились грабить индейцев Пуэбло. Вражда давняя, можно сказать наследственная. И те и другие появляются здесь в Тамбове, смотрят друг на друга волками и покупают топорики, да наконечники для стрел, те, что клинышком. Явно для боевого применения. Пуэбло расплачиваются маисом, а Навахо отрабатывают.

Случись в этих местах европейцы с огнестрелом, да прими они чью-нибудь сторону, и от второго племени останутся рожки да ножки. А так — идёт себе потихоньку регуляция численности. Они ведь, как только заметно повырежут друг друга, заключают мир. Даже браки между ними случаются. А потом внуки снова откапывают топор войны. Каменный, наверное. Так и живут, горя не знают.

А у Лёгкого Пушка, что не первый раз приходит с юга, нелады с испанцами. Привозил он показывать шпагу, не иначе Толедский клинок. Точно такой же здесь сделать не смогли, но полсотни похожих вертелов наковали. Очень уж кручинился гостюшка, что с этим «инструментом» завоеватели не только от копья отбиваются, но еще и ухитряются самого копейщика пырнуть. Объяснил гостю, что такое фехтование. Показать толком ничего не смог — не владеет, но есть подозрение, что на юге этим спортом сейчас увлечены многие.

Зато показал человеку, как метать ножи. От этого явно будет больше толку, да и сам он в детстве в ножички игрывал, не опростоволосился одним словом. Пушок в своих рассказах отмечал, что метание дубинок тоже частенько помогает. Ну и прицельный залп метровыми стрелами из засады с экстренной эвакуацией исполнителей после первого же выстрела всем ужасно понравился. Крепко не ладят индейцы с пришлыми.

И как раз для этих индейцев Зелёная Уточка и Небесная Ласточка вместе с Питамаканом, никаких цен не устанавливают. Отдают всё даром, да ещё и с перевозкой помогают, и принимают сирот из тех мест. Мишкины рассказы не вызвали у них ни малейшего недоверия, да он, в общем-то и не врал. И именно для этих ребят он и попытается сделать реально ручную пневматику на шестимиллиметровую пулю. Жаль, что с нарезами ему не справиться, хоть бы и на деревянном стволе. Придётся оперение у пульки спиралить.

Ну ладно, конкретика — это вкусненько. Об этом он подумает потом, когда вернётся с прогулки. Сейчас неплохо бы помыслить стратегически. Пока гуляет, пока голова не забита повседневными делами.

Итак, он совсем неплохо устроился. Оседло. А ведь люди, живущие на одном месте, имеют существенно более комфортные условия жизни, чем вечные странники. Есть, правда и риски. Первый — неурожай в этих местах. Чтобы от этого застраховаться следует иметь хорошую транспортную сеть, чтобы можно было быстренько подбросить провиант из мест дальних, где климат другой. Ну и запасец иметь, стало быть, надо уметь сохранять продовольственные припасы.

Второй риск — внешняя агрессия. Почему-то во все исторические времена кочевники любили пролохматить земледельцев, а заодно и ремесленников. Из-за добычи, наверное. Так что тут важно чтобы комфорт не привёл к благодушию. Иначе говоря — разведка и боевая готовность. С разведкой управляется Питамакан, кажется, знает он об этой опасности. А вся их готовность заключается в способности смыться, как только запахнет жареным. Не станут индейцы, по крайней мере, Выдры, драться за то, что способны снова создать на новом месте.

С другой стороны, огородить Тамбов стеной немыслимо. Четыре километра до Низового, двенадцать до Финишного, а как до Лугового дорогу дотянули, так это заметно более полусотни. И вдоль путей поселения не редки. Так что, скорее всего, прав вождь. Предупреждение о нападении и заблаговременное бегство — наилучшие варианты. Зато потом агрессору фига с маслом, а не стальные изделия. А уж если и вправду внезапно кто нагрянет, так тут, кроме как драться, выхода не будет, поэтому женщины с таким интересом занимаются аэробикой с Айн. Подножки проходят, подсечки, удары всякие подлые. Кто хорошо танцует, тот хорошо движется. Вот ведь еще в чём подлянка для агрессора. В набег женщин с собой не берут, а там, куда набежали, с ними встречаются, но уже без приятности для себя. Получить пылающей головнёй в лицо можно от любой. Даже дети будут сражаться. Вот почему нападающие не щадят никого. Индейцы неохотно покоряются.

А Выдры, вслед за Пушком, увлеклись метанием заострённых стальных полосок. Хм! Маловато он подмечает в нормальных условиях. Вернее, не думает о том, что видит. Плохой охотник. Зато считает он лучше всех. И сейчас прикинет насос для пневматички со стволом калибром шесть миллиметров.

Итак, если диаметр пары насос плюс поршень равен калибру, то усилие вначале движения он на пулю окажет такое же, как при последнем качке. Допустим — десять килограммов. При массе пули в десять граммов она ускориться на тысячу метров в секунду за секунду. И преодолеет метр канала ствола за, корень квадратный из двух тысячных — это четыре с половиной сотых секунды, набрав скорость аж в сорок пять метров в секунду. Понятно, что объем ресивера должен раз в десять превысить объем ствола, иначе в конце пути давление слишком снизится.

Площадь сечения ствола тридцать квадратных миллиметров, что на метре длины даёт тридцать миллилитров объёма, тогда баллон должен быть со стакан. А давление в нём получается всего три атмосферы. Маловато. На предыдущей модели он бы с такими значениями трудностей не испытал. Если утроить давление, ускорение будет уже три тысячи метров в секунду за секунду, а время в канале, корень из семи десятитысячных, это двадцать пять миллисекунд. И скорость наберётся семьдесят пять метров в секунду. Лучше. Надо бы еще увеличить давление, но больше тридцати килограммов силы одной рукой создавать некомфортно. Значит надо уменьшать диаметр поршня. Тогда качать придётся долго. Ладно, точнее он всё посчитает на бумажке. И прикинет кое-какие конструктивные хитрости. На поршень-то можно и рычажком надавить, но не всю дорогу, а в конце накачки, когда сопротивление возрастёт.

Прошлая прикидка по количеству энергии или работе дала слишком большую погрешность, так что он уж нынче, как следует, посчитает. По импульсу тоже.

Кстати, самая высшая математика ему, возможно, и не вспомнится, но с количественными соотношениями при химических превращениях он должен справиться. Только таблицу Менделеева надо начертить. Отдельные цифры память ещё хранит. Кое-какие элементы просто по клеточкам расставит, может быть, массы или номер для них позднее припомнятся, или догадается по косвенным данным. Ну не помнит он ни одного значения для серы или, скажем, где стоит мышьяк, но всё что еще из головы не улетучилось, надо законспектировать. Тем более что невостребованные данные вытесняются со временем.