Глава 26. Дела житейские

Кроме металлургии, кузнечества, ухода за посевами и сбора мёда из оживших с приходом тепла ульев, хлопот у Мишки особых не было. Гончарные упражнения вообще как-то между делом проходили, как умыться или позавтракать. Девчата тоже без дела не сидели, многие дела им можно было поручить, особенно, кагда сразу несколько одновременно наваливались. Зёрнышки уверенно взошли, а, поскольку дождики нынче как-то не частили, позанимался малой мелиорацией. С мокрого склона холма, что выше его площадки, собрал и подвёл ещё несколько ручейков так, чтобы вода сочилась через участок с насаждениями. А то таскать горшки от речки — не понравилось ему это занятие. Он, в конце концов, хоть и тоже кроманьонец, но чему-то учился. Во всяком случае, труд умственный физическому предпочитает определенно.

Копание канавок — дело вдохновенное, разные мысли навеивает. И относительно коллектора фекалий план созрел. Низинку, что за навесом обваловал снизу и собрал в неё тоже ручеёк из родников, которые делали склон сырым. И вот над этим-то ручьём учредил знакомую всем будочку с дверью на кожанных петлях. Сайка покрыла жердевой каркас корой здоровых деревьев и пришила корешками на тот же манер, каким скрепляют лодки.

Отходы жизнедеятельности организмов обитателей поселения более не попадались под ноги то там, то тут. Они падали в проточную канавку и смывались в пруд, в который Мишка наносил с Большой Реки тростников, камышей, осок, ряски. Последняя особенно разрослась. Были и еще растения, такие, что благоденствуют в стоячей воде, всех не упомнишь. Главное, запахов никаких. Очистка.

Конец весны — а жара стоит невыносимая. Делать ничего не хочется. А ничего и не надо. Мишка соорудил ковшик-дозатор для плавильни, чтобы по наполнении водой времязадающего горшка в горловину поступала партия древесного угля, который ждёт своего срока в берестяном бункере. Тигли со смесью толчёного угля и огарка от сжигания самородков давно сформованы, просушены и ждут момента, когда их на сутки поместят в пламя, а потом дадут остудиться, на что требуется около трёх часов. Теперь установка выдаёт в сутки по шестьсот граммов стали, вполне пригодной на топор или нож. Это теоретический предел производительности, достижимый при имеющихся мощностях. Установлено экспериментально.

А несколько вёдер золотых самородков Мишка пережёг на огарок в обжиговой печи. Тяга там — что надо, оставалось вылепить подходящий под диаметр дымохода глиняный сосуд с дырявым дном — и всё получилось. В общем — четыре килограмма пластинчатых заготовок для ножей и наконечников каждую неделю в его распоряжении. Ковать из них легко. Можно сказать, только подправить кое-что нужно молоточком. Как раз на одну ночь работы, пока не жарко. И греть поковки не требуется. Холодными их плющит. Нет расхода на окалину, и металл становится лучше. Заточку держит прилично, не так легко ломается, даже ржавеет меньше.

Когда поразмыслил, припомнил, что слышал на уроках химии про выделку стали в конверторах. Там применяется кислородное дутье, чтобы в металле не задерживался азот, от которого она теряет прочность. Еще, что фосфор ухудшает свойства железа. А у него, наверное, сера все портит. Получается, огарок надо шибче пережигать. Он и проделал процедуру повторно. Размолол камнями, смешал с углем и поверх разожженного кускового угля всыпал это в обжиговый горшок. Держал в огне, продувал воздух. Довел, так сказать, огарок до совершенства. Потом, когда уже провел плавки и ковку, то так и не понял, лучше получилось, или то же самое.

Так что на всякие замыслы времени хватает. В том смысле, что придумать, а не реализовывать. Работать лень. Зато подсказал женщинам идею топа с чашечками для груди. Ну не нравится ему, когда это хозяйство на виду, да ещё и подпрыгивает перед глазами, словно дразнится. Жарко. Рубахи девчата не носят. А жилетко-лифчики — с удовольствием. Им-то тоже не в кайф чувствительными местами о ветки задевать, или над горячей плитой наклоняться.

Предложение об использовании коротких штанишек в летний период вообще прошло без вопросов. Сами ведь шьют. И шьют прикольно. На правом бедре всех своих одёжек устроили твёрдый карманчик по форме лезвия ножика. Рукоятка под рукой и закреплена завязочкой. Уж по части всяческих узлов с кроманьонцами ни один, даже самый парусный моряк не сравнится.

Поэтому затея с ножнами, которую Мишка вынашивал, запоздала. Кожаные мешочки, что вешали на шею отправившиеся в летний вояж родичи, тоже имели жесткую фактуру, как раз под ножик. На пояс эти ребята всякую всячину вешают неохотно. Ремни без пряжек — штука неудобная, так что… да не видал он, чтобы дикари подпоясывались, на плечи всё вешают на ремешке.

Если женам его, действующей и подрастающей, надо куда надолго отлучиться, например, на охоту, то одеваются серьёзно. Зато на домашней поляне расхаживают налегке.

Мишка со своей ковырялкой сходил в места, где в прошлом году встречал волоконную траву и подсёк вокруг неё конкурирующие растения, чтобы ослабить борьбу за питательные вещества. Ждёт осени. Мёду каждую неделю набирается по четыре крошечных горшочка со стакан объёмом. Как раз делается выемка из одного улья.

Масса мелких вопросов туземцами, оказывается, успешно решена задолго до того, как он приложил к ним свой просвещенный разум. Например, в жилище отсутствуют окна. Темно там от этого бывает не только по ночам. Никакого воска на свечи не напасёшься. Кроманьонки и не парятся с этой проблемой. Натыкают на сучок орешек, поджигают и спокойно продолжают своё дело. Сучковатые веточки на стене в рогульке охапкой лежат всегда наготове. Орешки в кисете висят, за ту же рогульку лямочкой зацепленном. Запаху от этого особого нет, а свету достаточно.

Сплёл вершу, приманку из глины с муравьиными яйцами замесил. Потом её вывезли на реку в место, где есть небольшое течение. Достать улов и перевести его на берег оказалось нелегко — шибко много рыб в ловушку набилось. Челноки-то здешние узкие, если тяжесть через борт пытаешься втянуть, норовят опрокинуться. Улов засолил, провялил. Айн сильно понравилось, да и Сайка распробовала, хоть и не сразу. На орехи в этом году виды неважные, суховата погода. Ягоды тоже не особо порадуют. Насчёт грибов ничего предсказать нельзя, а состоится ли ход рыбы осенью — про это точных данных нет. Не приходится год на год. А вот вяленой рыбёшки заготовить прямо сейчас ничего не мешает. Только соли нужно запасти. Не так много её у них осталось.

Не первый раз копает Мишка соль. Грязные комья-камушки выбрасывает лопатой на край ямки, а потом руками перекладывает в корзины, отряхивая от земли. Возникло впечатление, что чем глубже, тем меньше загрязнены эти куски. Куски — обломки. Обломки чего? Как же он раньше не подумал! Совсем перестал соображать с тех пор, как встретился с дикарями. Расслабился. А теперь проделывает лишнюю работу с твёрдым намерением продолжать и далее с упорством обречённого таскать, растворять, фильтровать и вываривать. Вместо того чтобы копнуть поглубже. Это же пласт. Сверху — грязный из-за дождевой влаги, растворяющей верхний слой так, что почва смешивается с минералом. Потом это высыхает, трескается. Где были его мозги?

Спокойно окопал участок склона, выбрав место покруче. Надо отвести в сторону потоки, возникающие при дожде или таянии снега. Накрыл вход в будущую шахту навесом. Он теперь с такими делами управляется играючи. Навык и топор — великие помощники. Айн пришла, обеспокоенная тем, что её мужчина долго не возвращается, взялись за дело вдвоём, и стройка пошла быстрее. На следующий день начал прокапывать наклонный ход. Штрек это, штольня или шурф — не помнит наверняка. Главное — монолит начался всего в метре ниже уровня грунта. В ход пошли топор и молот. И вот к их услугам сплошная чистая соль. Сколько угодно.

Возможно, её нетрудно очистить, сделать благородной, но на консервирующие свойства это повлияет слабо. Теперь и о копчёностях можно помыслить, о тушёнке, о рыбных консервах. На весь род. Негигроскопичная керамика-то у них уже получается.

Набрали соли, сколько могли унести. А потом хорошенько благоустроили это место. Им важно, чтобы вода сюда не заливалась, и животные не пролезали, а то всё перетопчут, перемешают. Так что огородили всё плетнями, укрепили съёмный щит — самим-то до раскопа ещё не раз добираться придётся. Мыши, крысы, белки много не набезобразничают, а вот лось, провались он сюда, да сдохни — это было бы весьма неприятно.

Вот, ещё один вид деятельности оптимизирован. Неиссякаемая солонка под рукой. Кроманьонцы этот продукт не ценят — научились без него обходиться. А он знает, как этим пользоваться. И будет, потому что ему так удобно.