– Эй, вояки, чего за стенами спрятались? – крикнул один из подошедших воинов, богато снаряженный рыцарь. – Сдавайтесь. Убивать не будем. Нам работники понадобятся трупы трусливых зинцев хоронить.

– Попроси об этом тех воинов, которых наши мечи успокоили. Их тоже немало. И вообще, кто ты такой, чтобы мне что-то предлагать? Судя по твоим словам, ты здесь уборкой лагеря заведуешь. Разговаривать я буду с воином, а не с уборщиком.

– Как ты смеешь так говорить с бароном Гликом, смерд?! – завизжал рыцарь. – Ты знаешь, кто я такой?

– Знаю, – ответил я. – Ты главный дворник лагеря. Судя по чистым доспехам и грязи вокруг – хреновый дворник. Целую битву в тылу просидел, а когда бой закончился и опасность поцарапаться о вражеские клинки миновала, бегаешь, ищешь себе подобных. Видимо, опасаешься, что князь Ва’Дим тебя за плохую работу вожжами выдерет. Не переживай ты так. Дворнику необязательно смелостью блистать, а твоей заднице к порке не привыкать.

Мои гвардейцы расхохотались, их поддержали и готовые к штурму северяне. Барон же просто покраснел от злости.

– Я вызываю тебя! – крикнул он. – Выходи и с оружием в руках ответь за свои слова.

– Ну, вообще-то я с дворниками не дерусь, но для тебя так и быть сделаю исключение, жди, – ответил я и стал готовиться к поединку.

На самом деле на войне им не место, но есть и исключения. Во-первых, перед самым сражением двух армий каждая может выставить лучшего воина. Их бой на последующие результаты не влияет, поэтому вообще редко случается, но все же бывает. А во-вторых, как раз ситуация вроде нашей, когда сражение проиграно, а какой-то из отрядов не желает сдаваться. И если заранее условия не оговорены, то тоже результат остальных ни к чему не обязывает.

Перво-наперво отстегнул пехотные наручи и поножи, то, что хорошо в строю, не всегда удобно в поединке. Оставил свой тяжелый ростовой щит с гербом гвардии, взяв оставшийся от одного из убитых эльфов. У остроухих они и меньше, и значительно легче. С грустью посмотрел на свой меч. Я бы предпочел северную секиру – Сокрушающую Щиты, но удобного топора ни у моих людей, ни среди трофеев не обнаружилось. Ладно, и так пойдет, решил я и через полузаваленный вход вылез наружу.

– Наконец-то, – бросил мне барон. – Я уже ждать устал.

– Мог бы пока прибраться, – ответил я. – Совсем забыл о своих обязанностях.

– Умри, негодяй! – прорычал рыцарь, нанося первый удар.

Легко парировав его выпад, я ответной атакой заставил противника отступить. Под ободряющие выкрики моих гвардейцев и северных воинов мы закружились перед стеной, пытаясь достать друг друга. Фехтовальное искусство рыцаря меня особо не впечатлило. Видно, что он привык больше полагаться на свой рост и силу. Но его размер и мощь были велики только если сравнивать барона с местными недомерками, по сравнению же с гвардейцами и северянами телосложение барона было весьма средним. Закончив разведку, я решил завершать поединок. Замахнувшись мечом, двинул противника щитом и, меняя направление удара, слегка довернул меч, и вонзил клинок в грудь раскрывшегося рыцаря. Даже если бы у барона была мифриловая кольчуга, мало бы ему не показалось, но таковой у него не оказалось, и мой меч, распоров доспех, на пядь вошел в тело противника.

Мой успех зрители приветствовали громкими одобряющими криками. Причем громче орали воины долины Единорога.

– Может, попробуешь теперь со мной? – послышалось сзади.

– Почему бы и нет, – ответил я, обернувшись и внимательно разглядывая нового противника.

В поединщике сразу был виден опытный вояка, причем мой соотечественник – я с завистью посмотрел на отличную секиру в его руках. А судя по усам, противник успел послужить в Варварской гвардии. Дождавшись моей готовности, воин бросился на меня и, неудачно споткнувшись о камень, полетел на землю.

– Думаю, следует повторить, а то я ничего не успел понять, – любуясь на упавшего противника, усмехнулся я. – Видимо, ты давно не был на родине и забыл, зачем на месте проведения поединков тщательно разравнивают землю.

Выругавшись, северянин встал на ноги и снова напал на меня.

Этот противник был посерьезней дохлого барона. Я никак не мог вскрыть его защиту – он не рисковал, не делал ставку на один удар, а просто рубил своей замечательной секирой, не особенно заботясь, куда приходятся удары. Эльфийский щит на такое рассчитан явно не был, несмотря на всю крепость заговоренного дерева, а мне не всегда удавалось пускать его удары вскользь. Наконец раздался треск, стряхнув с левой руки обломки и покрепче ухватившись за меч, я приготовился к смерти. Однако нападать бывший гвардеец почему-то не спешил. Положив секиру на плечо, воин насмешливо глядел на меня.

– Возьми другой щит, – приказал он.

– Это будет не по правилам, – уперся я.

– Видимо, ты давно не был на родине и забыл: во время поединка разрешено трижды менять щит, – ухмыляясь, передразнил он меня.

– В таком случае я лучше сменю оружие, – сказал я, убирая меч и поднимая из-под стен башни давно облюбованную огромную палицу, которая, видимо, принадлежала одному из погибших защитников укрепления.

Бой продолжился, но теперь роли поменялись. Сейчас уже я, пользуясь длиной оружия, не подпускал соперника для решающего удара. Сам же просто бил, не заботясь об особой точности. И, наконец, смог его подловить. Мой удар пришелся выше центра щита, который в свою очередь железной кромкой ударил противника в челюсть. Обливаясь кровью из разбитого лица, северянин рухнул на землю.

– Еще желающие есть? – гордо спросил я.

– Есть, – послышался властный голос.

Ко мне вышел человек с бородой, как у северянина, но снаряженный в богатые рыцарские доспехи. Его появление воины встретили громким ревом и криками:

– Ва’Харр! Ва’Харр!

– Может, сначала отдохнешь, воин? – предложил он и, усмехнувшись, добавил: – И если желаешь, смени оружие.

– Благодарю, не устал, – ответил я. – Что до оружия… Если позволишь, сражаться буду этим.

Я поднял секиру и щит поверженного северянина.

– Твое право как победителя, – пожал плечами Ва’Харр.

Дождавшись, когда вооружусь, новый поединщик вынул меч. Еще раз полюбовавшись на теперь уже мою секиру, я бросился в атаку. И, к своему удивлению, почувствовал, что промахиваюсь. Каким-то чудом противник ускользнул в сторону, мой удар ушел в пустоту, а в ушах вдруг раздался звон, больше я ничего не помню.