Глава 28

Услышав, что Петр Ильич умер от гриппа, Глеб Валерьянович поинтересовался, можно ли отыскать историю его болезни. Вопрос он задал риторический, поскольку отлично знал, что такие документы хранят в течение двадцати пяти лет. Но Агния Генриховна встала и ушла куда-то в глубь стеллажей и вскоре, к огромному удивлению эксперта, принесла и отдала ему пухлую карту со словами:

– Никогда не уничтожаю ничего, что связано с элитой наших мест. Мало ли, вдруг понадобится? Сейчас я не нарушаю медицинскую тайну, ведь человека уже нет. И вы представитель полиции.

Глеб Валерьянович не стал уточнять, что он из особой бригады, а просто принялся внимательно изучать документ и выяснил кое-что интересное.

В юности Петр Ильич заболел туберкулезом. Где он подцепил палочку Коха, осталось невыясненным, отец и мать мальчика были здоровы. Старший Шаров, понимая, что диагноз может сильно осложнить жизнь сына, сделал все, чтобы в Лоскутове никто не узнал о неприятности, случившейся в семье директора посудной фабрики. Тогдашний главврач больницы пошел одному из самых влиятельных граждан Лоскутова навстречу, Петю с диагнозом «воспаление легких» отправили в Москву. Подростка поместили в специализированную клинику, потом перевели в санаторий, а спустя энное время паренек вернулся здоровым на родину. Главврач вызвал Агнию, уже тогда заведовавшую архивом, и сказал ей:

– Знаю, ты умная женщина. Спрячь эту историю болезни, она настоящая, со всеми анализами и прочим. В регистратуре же отныне будет находиться другая карта, где значится, что у Пети после тяжелого воспаления легких случилось осложнение на почки. Надо же как-то объяснить, почему мальчик так долго лечился. Но, как понимаешь, подлинный документ очень важен, в жизни случается всякое, вдруг произойдет рецидив чахотки, потребуются старые записи. Убери понадежней карту и молчи.

Бундт выполнила его просьбу.

Петр Шаров поступил в институт, женился на Галине Строевой, но детей у них не было. Супруга регулярно посещала гинеколога, пыталась выяснить, почему никак не может забеременеть. Ее медкарта, вернее – копия, тоже до сих пор хранится у Агнии Генриховны.

Глеб Валерьянович внимательнейшим образом изучил и этот документ и сообразил: судя по анализам и исследованиям, которые делали в те далекие годы, женщина была здорова, вполне могла родить ребенка, но – не в браке с Петром. Кстати, матерью Галина действительно стала: через пять лет после развода с Шаровым, выйдя замуж за другого мужчину. Строева уехала жить в Екатеринбург, медкарту увезла с собой, но Бундт предусмотрительно ее сначала скопировала и спрятала в сейф. Зачем? Агния Генриховна всегда хотела быть полезной семьям, занимавшим высшие позиции в иерархии лоскутовского общества.

– Мало ли по какой причине сведения о здоровье Гали могли понадобиться Илье Михайловичу, – объяснила она свой тогдашний поступок Борцову.

Узнав эту историю, Глеб Валерьянович задумчиво почесал в затылке. Тихий внутренний голос подсказывал ему, что причиной отсутствия детей в первом браке Шарова является вовсе не бесплодие Галины, виной тому сам Петр Ильич. Но его не проверяли на способность зачать ребенка. В те времена многие считали, что младенец в семье не появляется из-за болезни женщины. И учтите, Лоскутово в пятидесятые годы был маленьким городком, глухой провинцией, куда не сразу доползали новости о медицинских открытиях и прогрессивных методах лечения.

Борцов знал, что мужчина, перенесший туберкулез, может потерять способность к зачатию, а когда он увидел, что Петра в Москве лечили новейшим на тот момент титромицином, картина стала ему предельно ясна. В конце двадцатого века этот препарат сняли с производства из-за того, что применение его приводило к мужскому бесплодию. Но ведь во втором браке у Петра Ильича родился сын Василий!

Эксперт посмотрел на Роберта, и компьютерщик с готовностью подхватил эстафетную палочку:

– Глеб Валерьянович позвонил мне и попросил порыться в медкарте Алевтины Степановны, которая должна находиться в поликлинике. Истории болезни ныне живущих и состоящих на учете лоскутовцев уже переведены в электронный формат, за что лично от меня большое спасибо местным Биллам Гейтсам и Стивам Джобсам. Поясню для тех, кто не в курсе: пока человек не умер, никакую медицинскую документацию о состоянии его здоровья не имеют права выбрасывать. Раньше, в докомпьютерные времена, после того, как одна тетрадь со сведениями о пациенте заканчивалась, заводили новую и подшивали к старой. Первую карточку открывали в роддоме, потом она оказывалась в детской поликлинике, когда ребенок подрастал и перемещался во взрослую, документ уходил вместе с ним. Это идеальный вариант. Но он не всегда работал, подчас бумаги заливало водой, их теряли. В девяностые годы вообще бардак начался. Однако в Лоскутове трудятся ответственные люди. История болезни Алевтины Шаровой просто образец для подражания. Открывается она сведениями о новорожденной девочке и далее содержит полную информацию о недугах малышки, девушки, женщины. Выяснилось, что вторая жена Петра Ильича забеременела только на третий год совместной с ним жизни, на свет появился здоровый мальчик, которого назвали Васенькой.

– И тогда мы засунули нос в историю болезни нынешнего олигарха Шарова, – перебил Троянова Глеб Валерьянович. – Для начала нас удивила его группа крови: у ребенка Алевтины и Петра она должна быть второй, а у нашего нанимателя четвертая, да еще резус отрицательный. Подозрения закрались в голову сами понимаете какие. Но на всякий случай я озвучу цепочку размышлений: Петр болел туберкулезом, который сам по себе способен вызвать бесплодие, да еще он получал в большой дозе титромицин, имеющий тот же побочный эффект… Галина Строева от первого мужа не родила, а от второго произвела на свет сына… Петр развелся с супругой из-за ее бесплодия… Алевтина зачала лишь спустя три года после свадьбы. Похоже, мать Василия Петровича, гинеколог, сообразила, что у супруга проблема, и, не желая покидать богатую, имеющую в Лоскутове вес семью, приняла меры.

– Ага, забеременела от другого, выдала младенца за родного сына Петра Шарова, – кивнула Антонина. – Ситуация довольно распространенная. А кто на самом деле отец владельца посудной фабрики, можно узнать?

Борцов потер руки.

– Ну… у Роберта родилась идея.

– У нас родилась идея, – поправил компьютерный гуру. – В сорок два года в медкарте Василия Петровича появилась запись о том, что ему удалили крупную родинку, располагавшуюся на копчике, между ягодицами. Шаров, обратившись к врачам, сказал: она у него с рождения и до сих пор не мешала, но в последнее время вдруг стала кровоточить. Проблему изучили, ничего серьезного не обнаружили, родинку убрали, объяснив, что, вероятно, Василий Петрович начал носить неправильное белье и натер невус.

Глеб Валерьянович поднял руку.

– Но! Появление родинки такого размера, да на не совсем обычном месте, чаще всего вызвано генетикой. И мы с Робом подумали: вдруг его биологическому отцу некогда тоже делали похожую операцию?

– Интересное предположение, – хмыкнул Иван Никифорович. – Только ведь Алевтина могла переспать с каким-нибудь заезжим варягом, не с жителем Лоскутова.

Борцов почесал переносицу.

– Ваня, зачатие может, конечно, произойти с одного раза, но так получается редко, как правило, требуется энное количество соитий. Госпожа Шарова не похожа на особу, которая способна многократно ложиться под одеяло с разными парнями. Скорее всего, она завела постоянного любовника и, учитывая ее менталитет, ее завышенную самооценку вкупе с осознанием собственной исключительности, в отцы ребенку дама подобрала ровню, причем женатого мужчину.

– Почему обязательно женатого? – не понял Денис. – Иван Никифорович, а что за коробочку вы сейчас из кармана вынули?

– Конфеты какие-то, – удивился Тарасов, разглядывая хорошо известную мне упаковку с ирисками. – Тут еще визитка, на ней написано, что это комплимент от заведения. Ума не приложу, как она ко мне в пиджак попала.

– Ты ее со стола в кафе взял, – соврала я. – Попробуй, наверняка очень вкусно.

– Пока не хочется, – поморщился шеф.

– Можно одной угоститься? – попросил Денис.

– Пожалуйста, – разрешил Иван.

Жданов вытащил круглую бонбошку и запихнул в рот. Я отодвинула коробку от него подальше. Если Дэн решит слопать следующую конфету, он ее не получит. Антиникотиновое средство только для босса!

– Так зачем ей понадобился окольцованный мужик? – катая языком во рту ириску, прошепелявил Денис, возвращаясь к основной теме разговора.

Антонина вскинула брови.

– Если любовник женат, он не станет афишировать левую связь, не начнет исполнять песню с припевом: «Расходись с мужем». Отношения будут необременительными, без обязательств, типа повстречались несколько месяцев и разбежались. Никаких посягательств на ребенка от биологического папочки не последует, он не станет подсчитывать, от него ли пацан.

Глеб Валерьянович довольно улыбнулся.

– Ладно, не будем больше томить собравшихся. Так вот, мы выяснили, что подобную родинку, сидевшую в том же необычном месте между ягодицами, удалял в пятидесятилетнем возрасте… Семен Константинович Бражкин, отец Игоря Семеновича.

– Ух ты! – вырвалось у меня. – Алевтина изменила мужу со злейшим врагом семьи Шаровых? Получается, Василий и Игорь единокровные братья?

– Ну это легко проверить, если взять анализ ДНК, – сказал Борцов.

– Мэра нет в живых, – пробормотала я. – Хотя… Сыновья-то его здравствуют, родственная связь сразу выявится. Надо как-то исхитриться и получить образцы.

– Нас устроит волос из расчески, – деловито уточнил Глеб Валерьянович, – посуда, из которой пили мужчины, окурок. Беру решение задачи на себя.

– Интересный поворот, – оживилась Тоня.

– Да уж, – выдохнула я. – А Семен Константинович шалун, мальчики родились с разницей меньше месяца, он спал одновременно и с женой, и с Алевтиной.

– Лиса следы заметает, да медведя ей не запутать, – подал голос до сих пор молчавший Дубов. – Если у мужчины левый зигзаг случился, он к законной бабе больший интерес проявлять станет, чтобы ничего не заподозрила.

– Люди! – воскликнула я, только сейчас сложившая все части уравнения. – Если Игорь Семенович затеял интрижку с Олей Шаровой, то, выходит, он был в любовной связи с племянницей?

– На данном этапе кровное родство Василия и Игоря пока не доказано, – притормозил меня Борцов.

– Какая у покойного мэра группа крови? – задала вопрос Тоня.

– Четвертая, резус отрицательный, – быстро ответил Троянов.

– Муж у Таньки белобрыс, а дети все рыжие, не в мать, не в отца, а в проезжего молодца, – выдал очередную поговорку Федор Михайлович.

– Точный результат даст только анализ ДНК, не следует делать поспешных выводов, – предостерег нас эксперт.

– Да ладно тебе, – скривился Дубов. – Кровь, родинка, бесплодие Петра… Все ясно!

– Если бы все, – вздохнула я.

– Вы дальше послушайте, – ажиотировался Роберт. – Мы только начали интересное выкладывать.