ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Володя вышел на аллею, ведущую к штабу, и тут же встретил Веру. Она, в свою очередь, узнав о предстоящей командировке, бросив все дела в штабе, сама поспешила к нему.
Внутреннее нервное напряжение последнего времени нашло свое отражение на ее лице. Оно стало каким-то обреченным, испуганным, даже немного подурневшим, но по-прежнему любимым и желанным для Владимира.
Вера тут же обхватила капитана руками, прижавшись к нему дрожащим телом.
– Володенька! Володя! Я же говорила! Я знала! Я чувствовала беду! И она пришла! Но почему предчувствие и на этот раз не обмануло меня? Я оказалась права! Володя! За что же это нам такое испытание? Ведь сегодня мы должны были соединиться, чтобы больше никогда не разлучаться. А тут… Но почему так?
Бережной старался выглядеть спокойным, чтобы его состояние передалось женщине:
– Что же сделаешь, любимая? Но я не понимаю, почему так трагично ты воспринимаешь предстоящую разлуку? Командировка? Ну и что? Тем более там, куда мы отправляемся, кстати, вместе с Крамаренко, о чем ты, конечно, уже знаешь, мы нужны скорее всего как специалисты. Возможно, необходимо оказать помощь десантникам в ремонте техники. Ведь мы даже без машин уходим в Чечню, на вертолете. И командировка эта на неделю-другую, не больше. Так что в этом трагичного, Вера? Просто ты, извини, вбила в свою милую головку мысль о том, что непременно должно произойти что-то страшное. Тем более на фоне событий, связанных с нелепейшим случаем подполковника Буланова. Но ведь по-настоящему ничего же страшного, по крайней мере, для нас с тобой, не происходит, Вера! Да. Сегодня не удастся перебраться ко мне, но в связи со сложившейся обстановкой это сейчас и не важно! Вот если бы Крамаренко оставался в гарнизоне, тогда другое дело, но раз он идет среди нас старшим, то тебе лучше будет остаться дома и дождаться меня в привычной для тебя обстановке, а не в двенадцати квадратах номера круглосуточно гудящей, как улей, общаги, без всяких удобств. А я, ты в этом не сомневайся, вернусь, обязательно вернусь. Клянусь тебе!
Но Вера не успокоилась:
– Зачем, Володя, ты говоришь совершенно не о том, о чем думаешь на самом деле? Я же душой тебя чувствую! И ты прекрасно знаешь, что ни на какой-то там ремонт вас посылают. Зачем говорить мне неправду? Успокоить меня хочешь? Этим не успокоишь, Володя, как бы ты ни старался.
Капитан спросил:
– Так как же мне тогда тебя успокоить, родная? Я не могу оставить тебя здесь одну в таком состоянии. Скажи, что мне для тебя сделать?
Вера взглянула в глаза Владимиру своими полными слез глазами, переспросила:
– Что сделать?
– Да, что?
Женщина тихо произнесла:
– Самую малость, Володя!
– Я слушаю тебя!
– Надо просто пойти в штаб, взять листок стандартной бумаги и написать рапорт. Рапорт об увольнении по состоянию здоровья. Ты же был дважды ранен, вот и проявился рецидив. Тебя уберут из группы, отправят в госпиталь. Не сейчас, чуть позже, но в эту проклятую командировку ты не поедешь!
Вера умоляюще смотрела на капитана.
Владимир отвел взгляд в сторону. Жгучая обида охватила его.
– Вот, значит, как? – ответил он. – Как все просто… Ты это серьезно, Вера?
– Что, серьезно?
– Серьезно предлагаешь мне уйти в кусты, или все же эмоции еще властвуют над тобой, и ты не понимаешь, что предлагаешь?
– Ты спросил, что тебе можно для нас сделать, я ответила.
– Ты не ответила, Вера. Нет! Ты сделала другое… Предложила мне стать предателем! Понимаешь? И этого я от тебя никак не ожидал.
– Какое предательство, Володя? Кругом молодые лейтенанты пачками бегут из армии. И живут, как хотят! Почему мы не можем, как они?
Владимир закурил, слегка отстранив от себя женщину. Вера продолжала:
– Ну к чему этот никому не нужный героизм? Ради кого и чего? Ради чьих-то шкурных интересов? Не хватит ли ради других жить? Может быть, себе частичку пора оставить?
Бережной спросил:
– А Антон? А Казбек? А Крамаренко, в конце концов? Они, значит, пойдут и будут выполнять свой долг, чему, как и я, между прочим, клятву давали, а Бережной под юбкой спрячется?
– Это их личные дела, Володя! Я думаю только о нас с тобой! Я люблю тебя и защищаю, как всякая женщина, свое счастье!
Владимир выбросил окурок, резко повернулся к Вере, сжал ее плечи.
– Значит, только мы, все остальное побоку? Все в сторону, и уходим? А друзья пусть решают свои проблемы сами? Так, Вера?
В ее голосе начали звучать нотки приближающейся истерики:
– Да! Володя! Да!
Бережной, отпустив женщину, вдруг успокоился и немного изменившимся голосом проговорил:
– Хорошо. Будь по-твоему! Но тогда и тебе предстоит сделать самую малость.
– Что, Володенька?
– Прямо здесь и сейчас снять с меня погоны. Снять и выбросить к чертовой матери! Офицер Бережной на предательство никогда не пойдет. Сделай так, чтобы он перестал считать себя офицером. Своими руками сделай!
– Володя…
– Решайся! Все в твоих руках! Сними с меня погоны, и я пойду и объявлю всем, что трус и подонок Бережной отказывается выполнять приказ, ибо такого офицера больше в природе не существует. Снимай!
– Володя!
– Я жду, Вера!
И Вера поняла, какое тяжкое оскорбление, ничем не заслуженную боль нанесла любимому человеку. Да! Он был готов для нее на все! Но его глаза! Сколько же в них было боли от жгучей обиды и страдания! Женщина даже испугалась. Таким она видела Бережного впервые. Володя весь напрягся, словно приговоренный, ждал рокового выстрела, готовый его принять. И если бы Вера сделала то, что предложил ей капитан, этот выстрел прогремел бы. В их душах, навсегда убив в них обоих самое святое чувство, убив Любовь! И Вера поняла это.
– Господи! Володенька! Подожди! Я, наверное, сошла с ума от всего этого кошмара, подожди, Володя! Ты прав, меня захлестнули эмоции и страх потерять тебя. Ради бога, прости меня, дуру, прости, Володенька!
Бережной продолжал стоять, окаменев и глядя в сторону.
– Ну что же это такое? Какая я идиотка! Володенька, ну что мне сделать для тебя, чтобы ты простил меня? Встать на колени?
И она попыталась опуститься на асфальт, но крепкая рука Бережного подхватила женщину, притянув ее заплаканное лицо к своему лицу. Внимательно посмотрев в ее припухшие, страдающие и безмерно любящие глаза, он прижал ее голову к своей груди.
– Вера, давай будем считать, что у нас с тобой этого разговора никогда не было, хорошо?
– Конечно, Володя! Как я испугалась, что ты отшвырнешь меня от себя. В какое-то мгновение мне показалось, что в твоих глазах мелькнула ненависть ко мне. Как это страшно! Ты и сын для меня единственное, ради кого я способна на все! Ради кого и могу жить на этом проклятом свете. Пойми меня!
Володя вытер ее слезы.
– Я понимаю тебя, Вера, и не осуждаю. Нет. Не осуждаю. И никакой ненависти не было. Тебе просто показалось. Я люблю тебя, Вера.
Женщина прижалась к капитану.
– Как мне легко с тобой!
В это же время к штабу по аллее, а значит, мимо Владимира и Веры, проходил майор Крамаренко. Он увидел парочку еще издали от своего дома, перед которым та была видна как на ладони.
Влюбленные не заметили, как рядом оказался законный муж Веры.
– Милуетесь, голубки? – с натянутой ухмылкой спросил майор. – Ну-ну, а что за проблемы решаем? Уж не обидел ли ты Веру, Бережной? Она вся мокрая от слез!
– Тебе какое дело? – вопросом ответил Владимир.
– Это у меня-то какое дело? У законного мужа этой проститутки?
– Заткнись, Крамаренко!
Володю охватила ярость и нестерпимое желание дать выход тому, что скопилось внутри, набив морду этому прыщавому хорьку. Но его удержала Вера:
– Не связывайся с ним, Володя, прошу тебя!
Но Крамаренко решил продолжить разговор:
– У меня вопрос к своей неверной жене.
– А не пошел бы ты, Крамаренко, со своими вопросами? – вновь вспылил Бережной, и вновь его удержала Вера.
Она спросила мужа:
– Что ты хотел узнать, Крамаренко?
– Какой, Вера, невыдержанный на этот раз любовник у тебя оказался! А? Признаться, прежние твои поклонники, с которыми ты делила постель, были спокойнее, даже чем-то симпатичнее!
Крамаренко явно издевался и нарывался на конфликт.
– Ну, тварь!
Бережной рванулся к Крамаренко. Но Вера буквально повисла на нем, не давая Володе сойтись с майором, который немного отошел назад.
– Ты что, Володя, не видишь, что эта мразь провоцирует тебя?
Крамаренко изобразил на своей физиономии крайнее удивление.
– Мразь? Ты, Вера, назвала меня мразью? Перед Бережным роль свою играешь? Забыла, как у меня прощения выпрашивала за блядство свое? Тогда я, помнится, для тебя дорогим Геной был! А сейчас мразь? Не переигрываешь ли, девочка?
– Он все врет, Володя! Не верь ему, этого никогда не было!
Женщина продолжала крепко держать капитана, понимая, что не сможет долго удерживать офицера и Бережной в конце концов достанет майора. И тогда может произойти все, что угодно. Она видела бешеный огонь в глазах Владимира, тот почти не владел собой. Перед ним была цель, а не человек. Он мог и убить!
– Крамаренко, я прошу тебя, уйди! Не доводи дела до беды!
Но Володя вдруг успокоился, легко отстранил от себя женщину, сказал:
– Не надо меня держать, Вера. Я его понял! И не трону, не бойся! Пусть выговорится! Ему же больше ничего не остается, кроме того как кусать сзади шакалом, повизгивая в страхе получить в пасть!
Начальник штаба похлопал в ладоши.
– Молодец, Бережной! И дурак одновременно. Скажу вам, голубки, одно. То, что вы прощаетесь так страстно, это правильно, красиво, душещипательно, если бы было искренне. Так любящие люди и прощаются! Но любящие взаимно, а не как в вашем случае, где с одной стороны ведется очень умелая, циничная игра. Да и черт с вами, прощайтесь! Совместной жизни вам все равно не видеть.
Владимир спросил:
– Ты считаешь, что сможешь помешать нам с Верой быть вместе?
– Уверен в этом! Вера останется со мной!
– Ну и наглец! – проговорила Вера.
Начальник штаба поправился:
– Нет! Конечно, силой я удержать жену не смогу, да и не буду, но вот только перед Верой Михайловной, перед тем как принять решение, с кем остаться, неминуемо встанет вопрос о сыне. Оставшись с тобой, Бережной, она его навсегда потеряет. Мне хватит связей и компромата, чтобы лишить ее родительских прав. И стой, где стоишь, Бережной! Не дергайся! Лучше не сделаешь, а хуже тебе надо? Такие вот дела, Верунчик. А пока милуйтесь, голубки, будьте вы прокляты! И еще, Бережной, а пока можешь отвести эту красотку к себе в номер и оттрахать как следует напоследок. Потому как после командировки тебя, Володя, ждет долгая дорога отсюда куда-нибудь в Забайкалье! Слава богу, Семенова прислали командовать батальоном на время моего отсутствия, затем командование приму я. А мне такие, как вы, Бережной с Антоновым, задаром не нужны, герои!
Капитан посмотрел на бывшего однокурсника.
– Да, Крамаренко, я знал, что ты подонок, но что в тебе не осталось ничего человеческого, это я узнал только сейчас. Что же, буду иметь в виду!
Майор указал на собственную жену, посоветовав:
– Ты вон ее поспеши отыметь, время до отъезда пройдет быстро. Не теряй времени! И не оставляй ее неудовлетворенной. Иначе потом рогами будешь провода в городке задевать, хотя и удовлетворенности ей ненадолго хватит, загуляет все одно!
– Ты не вернешься из командировки, Крамаренко, – тихо проговорил Бережной.
Но майор услышал:
– Ты никак мне угрожаешь? Очень хорошо! Первый шаг к своей гибели ты уже сделал, капитан! Но не спеши так! Успеешь! Я хочу, чтобы ты насладился всеми прелестями ее скорой измены. Счастливо вам провести время в постели! До встречи, Вера! Жди меня! Вернусь, с тобой еще другой разговор будет!
Майор повернулся и размашистым шагом будущего командира части, не оборачиваясь, вошел в штаб.
Володя с Верой остались на аллее.
– Ну и тварь, – вновь выразил свое отношение к непосредственному начальнику Бережной, – грохнуть его, что ли, козла, при случае?
Вера сцепила руки Бережного, сказав:
– Ты что, Володя? Ни в коем случае не связывайся с ним! Себя и меня погубишь. А на слова его не обращай внимания. Это всего лишь угрожающее, но бессильное шипение старой кобры. Напугать может, а укусить уже нет. Но это здесь! Здесь он безопасен! Остерегайся его, Володя, там, в командировке! Вот там он действительно, не раздумывая, может подставить тебя под пулю. Лучше будь спокоен, не давай волю эмоциям!
Владимир продолжал негодовать:
– Ребенком, гад, решил шантажировать!
– Это все пустое. Ничего он не сделает. Пока вас не будет, я съезжу к его родителям и заберу мальчика. А потом, если его назначат комбатом, мы уедем отсюда. Он же сказал, что не будет терпеть вас с Антоном в части. Вот и ради бога! Начнем жизнь на новом месте. А ребенка ему никто не отдаст!
Бережной сжал губы:
– Об этом и речи быть не может! Я ему тогда так заберу, что всю жизнь на таблетки работать будет!
– Вот опять ты заводишься.
– Извини, еще не отошел. Но это пройдет, и обещаю тебе, что никаких конфликтов не допущу. Если что, Антон поможет!
Вера улыбнулась:
– Да, Сережа это может! Не знаю почему, но Антона Крамаренко боится.
Капитан объяснил:
– А боится потому, что тот долго базарить не будет. Свернет жало, жалуйся потом!.. А ты знаешь, Вера, Крамаренко надо бы благодарность объявить!
Женщина удивилась:
– За что?
– Видишь, как он все развернул между нами? То слезы сплошные были, а сейчас злость и никаких страхов. Обстановку он вовремя разрядил, даже не подозревая об этом.
– А ведь на самом деле так!
– Ну и хорошо! Я пойду к себе в общежитие. Тебя прошу, домой не возвращайся. Не хочу, чтобы там увидел тебя Крамаренко, когда собираться будет.
– Как будто я этого хочу! Уйду к знакомой, не волнуйся, отдыхай спокойно, дома меня не будет.
– И давай сейчас простимся. Ночью к штабу не выходи. Не будем рвать друг другу сердца лишний раз, договорились?
– Хорошо, любимый!
Вера обняла Володю, и он закрыл ее губы долгим поцелуем. Оторвавшись, Бережной еще несколько раз поцеловал руки Веры, попросил:
– Ты дождись меня! И помни, кто бы чего ни говорил, пока труп, извини, что так прямо говорю, мой не увидишь, не верь никому. Знай, я жив! А значит, обязательно вернусь. Ты только жди, Вера!
– Я буду ждать, Володя, всегда ждать тебя. Верь мне!
– Я верю!
– Ну иди. Отдыхай. Ночь тебе вновь предстоит бессонная. Впрочем, как и мне!
– До свидания, Вера.
– До свидания, Володенька!
Вера проводила офицера взглядом, обернулась в сторону своего дома, повернулась в противоположную сторону и пошла к своей, наверное, единственной подруге в военном городке. Вдове погибшего при проводке колонны год назад прапорщика, так и оставшейся в гарнизоне. Да и куда ей было податься с двумя детьми? И она, и ее покойный муж были выходцами из одного детского дома. Хорошо, Буланов дал ей квартиру и работу, а детей взяли под свое покровительство офицеры части. Но то был Буланов! А что ждет вдову теперь? Это и стало основной темой беседы двух молодых женщин, затянувшейся до позднего вечера.
В 0.35 капитаны Антонов и Бережной, выспавшиеся и отдохнувшие, вышли к штабу части, где недалеко от входа, на дороге, стоял дежурный «ГАЗ-66» и чуть поодаль командирский «УАЗ». В курилке, поставив автоматы между ног, сидело отделение солдат третьей роты во главе с прапорщиком Лехой, которого все называли по имени, молодым парнем, год назад надевшим погоны помощника офицера. Увидев Антонова и Бережного, Леха подошел к ним.
– Здравия желаю, товарищи офицеры!
– А ты чего, Леха, здесь? – спросил Сергей.
– Назад машины старшим погоню. Вы же все в пехотном полку останетесь.
– Понятно!
Подошел Казбек, поздоровался.
– Ты чего такой смурной, старшина? – на этот раз поинтересовался Бережной.
– Нет, командир, тебе это кажется. Я такой, как всегда.
– Выспался?
– Нормально.
На ступени штаба вышли майор Крамаренко, немного позже майор Семенов и полковник вышестоящего штаба. Крамаренко осмотрел личный состав, бросил взгляд на часы:
– Так! Все на месте? Антонов, Бережной, Дудашев?
Антонов недовольно пробурчал:
– На месте! Неужели не видно?
– Вы не выспались, Антонов?
Капитан продолжал выказывать раздражение:
– А что, сразу не видно, все прибыли или нет? И было бы кому прибывать, трех человек трудно пересчитать?
Крамаренко сделал вид, что не обратил внимания на последнюю реплику капитана, повернулся к Семенову и, следуя субординации, спросил у того разрешения обратиться к полковнику. Но офицер штаба не стал дожидаться ненужного, в принципе, доклада, отдал распоряжение:
– Майор Крамаренко с одним солдатом отделения сопровождения в «УАЗ», старшим бортовой машины капитан Бережной! Всем по местам!
Офицеры, прапорщики и солдаты заняли свои места.
Владимир, садясь в кабину «шестьдесят шестого», оглянулся в сторону аллеи и там, в густой тени кустов, все же увидел Веру.
Как ни старалась женщина остаться незамеченной, капитан увидел ее. Вера все же пришла проводить его!
Страстное желание взорвалось в груди у Бережного, и он через силу удержал себя возле машины, лишь поднял на прощание руку, давая понять любимой, что видит ее. Вера ответила ему тем же. Бережной прыгнул в кабину. Из окна вновь посмотрел на аллею. Но там уже никого не было, как Володя ни всматривался. Но она была там, и осознание этого теплой волной накрыло его.
Что же, до встречи, любимая. До встречи!
Машины начали движение, и через полтора часа колонна из двух автомобилей вошла на территорию мотострелкового полка, сразу же направившись по сигналу местного дежурного к плацу. Там, распластав лопасти несущего винта, грузной железной птицей стоял транспортный вертолет «Ми-8». Часы показывали 2.40.
Экипаж из двух человек и стрелок станкового бокового пулемета находились на месте. Солдаты батальона машин не покидали. На плац вышли лишь полковник вышестоящего штаба, майор Крамаренко, капитан Антонов, Бережной и старший прапорщик Дудашев. Было прохладно, низкие рваные облака указывали на то, что дождя ждать не приходилось. Командир и экипаж «вертушки» заняли свои штатные места в чреве винтокрылой машины. Полковник пожал всем руки:
– Ну вот, моя миссия окончена, счастливого и скорого вам возвращения! Прошу подняться на борт, мы должны следовать графику. Вылет ровно в 3.00. Честь имею, товарищи офицеры! Удачи вам!
