Глава 5

Утро пятницы выдалось солнечным и теплым. Боевики не провели смену охраны поликлиники, уничтоженной десантниками ночью, следовательно, у Голубятникова был в запасе день, чтобы принять решение по штурму основного объекта – Департамента государственной безопасности. В самой же поликлинике штурмовая усиленная рота выполняла приказ командования – вела наблюдение за ДГБ. Вели наблюдение и разведчики из группы ликвидации часовых, обеспечивших уничтожение боевиков на объекте и проникновение в поликлинику бойцов 8-й роты и взвода 7-й роты. Все было тихо. От разведчиков наблюдение вели рядовые Липатов и Богданов, вооруженные новыми снайперскими винтовками «Винторез». Находясь в глубине комнаты-кабинета, солдаты тихо переговаривались между собой.

– Как думаешь, Леха, что дальше будет? Неужели бросят батальон на эту громадину? – спросил товарища Липатов.

– Хрен его, Юрик, знает, может, бросят, может, нет, – ответил Богданов.

– Не-е, бросят! Им, начальникам, что? Им главное – овладеть объектом, а людишки – одних завалят, других подгонят. Слава богу, в армии еще достаточно «пушечного мяса».

– Ну, если только комбата сменят. Голубятников батальон на погибель не поведет, да и остальные офицеры тоже. Они у нас с понятием.

– Думаешь, комбата уберут?

– И не только его; могут вообще всех, кто возбухнет, сменить. Поставят командиров из пехоты, благо их в батальоне, что прикрывает «коридор», до хрена и больше. Те пойдут.

– Подыхать вместе с нами?

– Почему с нами, их и без нас духи снимут.

– Может, отведут для подготовки?

– Ага! Жди! – усмехнулся Богданов. – Нашу группу, может, и отведут. Мы свою работу сделали. А пацанов из десантных рот – нет. Не для того занимали эту долбаную поликлинику, чтобы оставлять ее.

– А зачем вообще сюда людей загнали? От поликлиники атаку провести невозможно, духи перебьют всех в секунды.

– Не перебьют, если штурм пойдет со всех сторон.

– Да где столько сил взять?

– А это уже не наше дело. И вообще, хорош голову ломать, что толку? Все одно, будем делать, что прикажут.

– Оп-па! – воскликнул вдруг Липатов. – Гляди, Леха, душки объявились!

– Где?

– У первого подъезда. Двое!

Богданов вскинул снайперскую винтовку и направил ствол в сторону подъезда, чтобы через оптику рассмотреть боевиков.

– Ага! Вижу. Здоровые архары, наверное, офицеры местные… Ни хрена себе!

– Чего там?

– Один пузырь водки достал из куртки, сорвал пробку и пьет из горла.

Липатов тоже направил прицел на боевиков.

– В натуре пьет, сука! Им же нельзя, они мусульмане…

– Да этим по фигу вера. Борзые, суки!

– А чего им бояться? Наши снайперы из домов их видеть не могут, поликлинику они считают своей, а в «зеленке» все больше их собратьев. Хотя, конечно, борзые, козлы.

– Надо их проучить.

– В смысле?

– Завалить эту сладкую парочку.

– Охренел? Забыл приказ сидеть тихо?

– Так мы и снимем их тихо.

– Брось, Леха, пусть пьют и сваливают, – отставил винтовку Липатов.

– Ты чего, струсил? Выстрелов ведь никто не услышит. Подумают, что стрелял снайпер с дальней позиции, из «зеленки».

– Из 9-миллиметрового ствола?

– Да кто будет на это смотреть? Нет, Юрик, валить духов надо. Да не дрейфь, не врубятся душки, что по ним из поликлиники стреляют. Они и «Винторезов»-то еще не видели.

– У духов все есть!

– Так, базарим или стреляем?

– А, черт с тобой, – решился Липатов, – бьем! Я беру левого, ты правого!

– Вот это другой базар. Огонь по команде.

– Чьей?

– Твоей.

– Ладно!

Разведчики прицелились.

– Готов? – спросил Липатов.

– Готов, – ответил Богданов.

– Огонь!

Раздались два хлопка, и боевики с простреленными черепами рухнули у входа в подъезд. Никто выстрелов не слышал – ни в ДГБ, ни в поликлинике; даже Воробейников, находившийся неподалеку в компании офицеров.

– Вот так, козлы, получили! – воскликнул Богданов. – Это вам на закуску! Юрик, смотри на здание с первого по третий этаж, я – выше!

Разведчики через оптику начали осматривать дом.

– Есть один дух! – крикнул Липатов, – на втором этаже, еще один в соседнем окне, вниз смотрят.

– У меня тоже двое, на четвертом этаже. Еще один объявился на пятом. Спрятался, сволочь, за стену, на поликлинику смотрит. Ну, щас ты досмотришься, гэбэшник долбаный. – И Богданов выстрелил. – Есть! Третий готов. Прямо в лобешник пулю всадил.

– Мои отошли от проемов, видимо, их что-то насторожило. Никого не видать. А у тебя?

– И у меня никого, – ответил Богданов, – хотя один нарисовался в крайнем окне. Из бинокля на «зеленку» смотрит. Говорил же, если что, духи подумают, что бьет снайпер из частного сектора. Этого с угла придется мочить.

– Может, хватит, Лех? А то засветимся, тогда хреново придется. Всем. Нам же вообще башни свернут за самодеятельность.

– Ни хрена! – Богданов уже вошел в раж. – Сейчас этого «очкарика» сниму, и все, закончим обстрел.

– Не надо, Лех, с угла неудобно стрелять.

– Ты забыл, что неудобно только на потолке спать, одеяло спадает. А этого душка я сейчас прибью. – И Богданов отошел в угол комнаты.

Возможно, этот выстрел и остался бы не зафиксированным духами – в смысле, боевики не смогли бы сориентироваться и определить, откуда ведется огонь, – если бы не кусок стекла, торчавший из рамы. Богданов видел его, цель находилась правее, но в самый последний момент вражеский наблюдатель сдвинулся левее, и разведчик нажал спусковой крючок машинально, переместив глушитель «Винтореза» влево. В результате пуля, выпущенная из снайперской винтовки, задела стекло. Боевик был убит, но разбитое стекло с грохотом разлетелось на куски.

– Твою мать! – выругался Богданов. – Стекло задел!

– Говорил же, не надо, теперь духи поймут, откуда стреляли, – сказал Липатов.

– Так это вы тут решили поиграться! – ворвался в комнату Воробейников. – Не подумали, что за это будет? Кто разрешил открыть огонь? Липатов! Богданов!

– Может, все еще обойдется? – тревожно проговорил Липатов.

– Я спросил, – повысил голос Воробейников, – кто разрешил открыть огонь?

– Так это, мы вынуждены были стрелять, – солгал Богданов.

– Что значит – вынуждены?

– Из подъезда вышли два духа; видно, что-то заметили, потому что смотрели на поликлинику. А потом один из них вскинул автомат. Я подумал, что он засек кого-нибудь из наших. Ну, не давать же ему своего расстрелять? Вот мы и мочканули душков. А потом еще двух, что были на верхних этажах, они ведь могли засечь нас. А в стекло попал случайно. Духа все равно надо было валить, он заметил что-то подозрительное. И четвертый уже в бинокль рассматривал поликлинику.

– И ты после этого надеешься, что пронесет? – повернулся старлей к Липатову.

– Так не стреляют же. Может, мы как раз и завалили тех, кто видел, что огонь ведется из поликлиники. А остальные думают, что из «зеленки». Там же вполне могли быть наши снайперы?

И тут, как бы в опровержение слов солдата, из Департамента по поликлинике ударили четыре гранатомета. Один выстрел попал в соседний кабинет, и здание вздрогнуло от разрывов.

– Вот вам и не стреляют… А ну, бежим в комнаты за коридор! Стрелки, мать вашу!

Разведчики и бойцы, чудом не попавшие под разрывы кумулятивных выстрелов «РПГ-7», переметнулись в западную часть здания. Это их спасло, так как следом за гранатометным обстрелом из здания ДГБ боевики открыли шквальный огонь из автоматов. Их поддерживали и гранатометчики. Били, не жалея ни гранат, ни патронов. Услышав канонаду, Голубятников бросился к окну и увидел, что вся восточная, ближняя к Департаменту часть поликлиники покрылась дымом и пылью от гранатометных выстрелов.

– Что за черт? – повернулся он к Выдрину. – Соколенко мне, срочно!

– Уже вызываю! Соколенко на связи!

Голубятников схватил микрофон и наушники:

– Я – Аркан, что происходит, Страж?

– Обнаружены, обстреляны!

– Что значит, обнаружены? Как вас вычислили?

– Разбираюсь. Разберусь, доложу! Необходима огневая поддержка!

– Черт бы вас всех побрал!.. Провели разведку. Держись!

Комбат приказал связисту вызвать всех командиров рот и отдал команду:

– Внимание, всем, кто видит, откуда стреляет противник, открыть отвлекающий огонь из всех видов вооружения!

– Есть! – кратко ответили ротные.

И практически тут же разведывательная и 9-я роты начали обстрел Департамента госбезопасности, 7-я – часть здания с внутренней стороны, видимой из-за ближнего крыла и прилегающей к поликлинике территории частного сектора. Это на боевиков подействовало, огонь по поликлинике ослабел. Тут раздался сигнал вызова радиостанции, и Выдрин взглянул на комбата:

– Вас Соколенко!

– Давай! – И Голубятников спросил в трубку:

– Ну, что у тебя?

– Разобрались, почему духи открыли по нам огонь.

– И почему?

Капитан Соколенко доложил комбату версию, выдвинутую рядовым Богдановым, вполне правдоподобную версию.

– Каким образом духи могли что-то заподозрить? Я же приказывал сидеть на объекте тихо и аккуратно наблюдать. А у вас что? Бойцы по всему зданию слонялись?

– Никак нет! Все находились на установленных позициях и вели наблюдение.

– Тогда что встревожило духов так, что они усилили наблюдение с применением оптики?

– Возможно, уничтоженные разведчиками боевики в определенное время должны были как-то обозначить себя. И, естественно, не обозначили. Вот духи и усилили наблюдение, зацепив кого-то из бойцов. Другого объяснения у меня нет!

– Хреново, Страж!

– Да я понимаю, более того, на себе испытываю эту хрень.

– Ладно, – немного успокоился Голубятников. – В результате обстрела сколько человек потерял?

– По докладам командиров отделений, один боец легко ранен. Пуля попала в бедро, не задев кость. Может вести бой. Вовремя переместили солдат на западную сторону, за коридором.

– Странно… Но хорошо, что хоть так. Однако учти, теперь духи тебе покоя не дадут. Держи людей в западной части, обеспечь наблюдение за ДГБ, МВД, «зеленкой». Как будешь смотреть за Департаментом при обстреле, не знаю, но отслеживать ситуацию с восточного направления обязан. Духи не ограничатся обстрелом, попытаются выбить вас из поликлиники, а значит, проведут ряд атак. Из ДГБ в первую очередь. Впрочем, перед атакой они должны прекратить огонь. Учти это.

– Да знаю я все!

– Знаешь не знаешь, а поликлинику ты должен удержать любой ценой. И только по моей личной команде провести отход, если возникнет угроза тотального уничтожения подразделения.

– Если возникнет такая угроза, отойти мы уже не сможем.

– Ладно, доложи, что выявило ночное наблюдение.

– Докладывать особо нечего, – ответил Соколенко. – Духи замечены на каждом этаже, кроме первого. Там ни одного боевика бойцы не засекли, не считая двоих, что вышли из северного подъезда.

– Это может означать, что все окна первого этажа заминированы, а входы в подъезды – нет, или заминированы не вглухую, с проходами. Первое, что могли применить духи, – обычные растяжки, и установить их непосредственно у проемов, со стороны помещений. В глубине, под мусором, спрятать мины-ловушки. Но все это на входах в здание. Весь первый этаж заминировать не могли, иначе лишили бы себя возможности оборонять этаж. Не исключено, что заминирован и подвал. Но тоже только на подступах. Ты вот что, Костя, как только появится возможность, пошли пулеметчика проверить наши предположения. Пусть плотно обстреляет несколько окон первого этажа, но быстро, дабы не попасть под ответный огонь. Если в проемах выставлены растяжки, он должен оборвать проволоку хоть одной из них. Понял замысел?

– Так точно, – ответил Соколенко, – но пока такой возможности не имею!

– Духи скоро сбросят обороты. Они настроены на длительную оборону своего Департамента, так что остынут, им боеприпасы при любом, даже самом большом запасе, экономить придется. Это они сейчас от неожиданности расстрелялись. Угомонятся. Тогда и проверь окна.

– Я все понял! Минуту, Аркан! – Связь на несколько секунд оборвалась, затем Соколенко вновь вышел в эфир: – Вынужден прекратить переговоры, со стороны МВД ко мне выдвигаются небольшие группы боевиков. Думаю, их цель – атаковать поликлинику с северного торца.

– Понял! Держись! Огнем поддержим! – Голубятников попросил Выдрина вызвать на связь Кошерева, и когда тот ответил, объяснил сложившуюся ситуацию. – Со стороны МВД к поликлинике подходят силы противника. Пока выдвигаются малые силы, но духи могут нарастить усилия. Твоя задача – перевести огонь части роты на эти силы. Как понял?

– Понял вас, Аркан! Вижу две группы духов, примерно по десять человек в каждой. Они метрах в сорока от поликлиники. Переношу огонь одного из взводов на противника, выдвигающегося со стороны здания МВД.

– Давай! И Голубятников вытер платком вдруг вспотевшее лицо.

– Не применить ли нам, командир, артиллерию? – предложил майор Кувшинин.

– Не помешало бы, – вздохнул комбат. – «Нюрки» охладили бы пыл духов, но нельзя – наши в контакте с противником.

– Хотя бы по тылам духов пройтись.

– Это всегда успеем, пока не время, да и не знаем мы, кто в тылу. Все перемешалось.

– Что ж, тебе виднее!

Как только бойцы 8-й роты заметили боевиков, малыми группами сближавшихся с торцом здания, Соколенко приказал командиру 2-го взвода старшему лейтенанту Стрельцову переместить своих подчиненных к северной стене и организовать оборону здания, отбив атаки пока еще малочисленного противника. Стрельцов вывел на позиции пять человек, сам устроился рядом с вооруженным пулеметом рядовым Петренко в одном из крайних левых кабинетов второго этажа. Боевиков Стрельцов увидел сразу – они находились уже на территории Департамента, две группы по десять-двенадцать человек, – и приказал сержанту Быкову, старшему позиции первого этажа, также имевшему пулемет:

– Быков! До противника менее сорока метров; еще несколько секунд, и духи смогут применить ручные гранаты! Приказываю: огонь по духам!

Обороняющиеся всегда находятся в более выгодном положении, нежели наступающие, поэтому и считается, что для уничтожения противника, занявшего оборону, необходим как минимум трехкратный перевес наступающих. Такого преимущества боевики не имели, но в любую минуту могли получить поддержку. Кроме того, зона, по которой проводил атаку враг, простреливалась из дома 7-й роты. Бойцы Стрельцова открыли огонь, и боевики вынуждены были залечь, но ненадолго; полевые командиры снова повели их в атаку.

– Два духа готовят «Мухи»! – выкрикнул Петренко.

– Накрой их, – приказал Стрельцов.

Петренко перевел огонь на боевиков, готовивших гранатометы. Его опередили бойцы первого этажа, но два выстрела из переносных гранатометов атакующие все же сумели провести. Хорошо, что не прицельно – выстрелы ударили по правой части торца. Десантники уничтожили гранатометчиков, и боевики вновь залегли, затем начали отползать. Вдруг один из них вскочил на ноги и побежал к зданию, держа в руках гранаты. Стрельцов тут же срезал его очередью. Атака сепаратистов захлебнулась, выжившие бандиты начали организованный отход, таща на себе раненых и убитых. В это время со стороны Департамента прогремели два взрыва. Выбрав момент и оставив за себя сержанта, Стрельцов прошел к командиру роты.

– Что за взрывы в ДГБ, командир?

– Пулеметчик вышел в восточную часть поликлиники и оттуда дал пару очередей по окнам, выполняя приказ комбата, предположившего, что первый этаж здания, вернее, проемы окон заминированы. Так и оказалось. Очереди срезали проволоку растяжек, гранаты и ухнули.

– Это плохо, что вход на первый этаж заминирован.

– Ничего! Разминируем.

После разрывов гранат-растяжек боевики вновь обрушили на поликлинику мощный обстрел. Стреляли из гранатометов, пулеметов, автоматов. Стрельба длилась минут десять, затем ослабела. Но ударили из «зеленки» и здания МВД. По ним открыли огонь бойцы 7-й роты.

В это время Соколенко вызвал по рации комбат.

– Я – Страж!

– Аркан! Что там у тебя?

– Позиции роты подверглись атакам мелких групп противника. Отбили духов, уничтожив около шести человек. Из ДГБ нас вновь прессанули из гранатометов и стрелкового оружия.

– Потери есть?

– Нет!

– Отлично! Продолжай оборонять здание!

Не успел Голубятников отойти от стола связиста, как Выдрин доложил:

– Товарищ подполковник, вас просит капитан Телинский!

– По мне открыли огонь из гостиницы, – раздался голос капитана.

– Не по вкусу пришлось духам, что ты ударил по Департаменту?

– Наверное, но сейчас я не могу вести огонь по ДГБ.

– Я понял тебя! Бойцов в укрытие, сейчас разберемся со стрелками из гостиницы. – Голубятников повернулся к Выдрину: – Связь с артбатареей!

– Байкал на связи! – тут же ответил капитан Селин.

– Я – Аркан! Из гостиницы ведется массированный огонь по дому разведывательной роты. Приказываю нанести удар по гостинице. Расход снарядов – девять штук залпами, далее обстрел объекта одним орудием до моей команды на прекращение огня.

– Понял! Корректировщик с вами?

– Был где-то рядом, сейчас не вижу.

– Понял! Отработаем цель, тем более что она пристреляна.

«Ноны» ударили буквально через какие-то минуты. Три орудия, одно за другим, выпустили по гостинице три мины. Верхние этажи высотной гостиницы затянуло дымом. Огонь по позициям разведывательной роты прекратился. Батарея же продолжила вести обстрел одним орудием. На временном КНП появился корректировщик. Комбат приказал прекратить обстрел и вновь обратился к сержанту Выдрину:

– Командира полка!

– Минуту… Полковник Бортнов на связи!

– Гранит! Слушаю тебя!

Святослав доложил обстановку, отметив массированный огонь боевиков, их атаки, обстрел разведроты и ответный удар артиллерийской батареи.

– Я понял! План общего штурма основного здания, исходя из реальной обстановки, готов?

– С 9.00 готовим.

– И что, до сих пор не подготовили?

– Часто меняющаяся обстановка постоянно вносит свои коррективы. А в целом, доложу я вам, у ДГБ ад кромешный! Такого сопротивления я не ожидал. И это только начало.

– Война вообще, по своей сути, ад… Я должен знать, когда батальон проведет штурм.

– Как насчет плана здания?

– Запросил план-схему, пока не получил. Как получу, сразу же передам. Готовь штурм, Аркан! Ты должен взять этот чертов Департамент!

– На бумаге все расписать легко, на это много времени не надо.

– Так расписывай, разрисовывай, размалевывай, делай что хочешь – но мне надо знать, когда твой батальон пойдет на штурм и захватит Департамент. Меня о ДГБ чуть ли не каждый час начальство спрашивает. Ты же заставляешь меня крутиться как белка в колесе, оправдываться…

– Это не я заставляю, это духи, что засели в ДГБ. Переведите претензии начальства к ним.

– Очень умный, да?

– Вам со стороны виднее. А сейчас, повторюсь, батальон ведет бой. Штаб батальона разрабатывает план штурма, а мне необходима план-схема здания ДГБ. У меня все!

Голубятников отключил связь и прошел к окну. Стрельба по поликлинике велась по-прежнему и со стороны частного сектора, и из МВД, и, естественно, из здания Департамента. Но атак противник пока не возобновлял, духи поняли, что им не выбить десант из поликлиники. А возможно, решили, что это бесполезное и не нужное вовсе занятие. Ну, засела в непосредственной близости рота русских – так и черт с ней, одна она в атаку на ДГБ не пойдет. Чтобы понимать это, не надо и профессиональным военным быть; и так понятно – эту роту в момент уничтожат. Так зачем тратить силы на бесполезное занятие? Возможно, что все обстоит наоборот, что поликлиника нужна духам, как воздух, и сейчас они производят перегруппировку, обговаривают взаимодействие между отрядами в ДГБ, МВД и «зеленке» для проведения решающего штурма небольшого плацдарма на своей территории. Все возможно. Невозможно только одно – наскоком выбить духов из ДГБ.

– Что будем делать, командир? – подошел к комбату Кувшинин.

– Продолжать подготовку к штурму. Теперь, Серега, по-настоящему отрабатывать его организацию. Пойдем к столу.

– Может, чаю, командир?

– Чаю? Можно! Давай, Сережа, чаю, только покрепче и погорячей!

Выпив крепкий горячий чай, Голубятников подозвал Кувшинина к столу, на котором была разложена карта, и взглянул на часы:

– 12.00, сегодня время летит быстро. Так, Сергей Станиславович, давай решим, кто, откуда и как будет наступать на этот долбаный Департамент. Он имеет шесть этажей и подвал. Значит, создаем семь штурмовых групп, по 12–13 человек, включая офицера плюс два сапера в каждой. Больше у нас просто не хватит людей. Но таким составом можно работать. В разведроте, 7-й и 9-й ротах – по две группы. 8-я рота с приданным взводом 7-й пойдет единым подразделением. Да, разведчиков, что сейчас в поликлинике, возвращаем обратно. Другие предложения есть?

– Нет! – отрицательно покачал головой Кувшинин. – Если учитывать то, что в каждом доме нам придется оставить по небольшой группе, для огневой поддержки штурма и в случае необходимости обороны позиций, распределение по группам считаю единственно верным.

– Так! – продолжил Голубятников. – Группы рот проникают в здание через окна второго этажа торца здания по лестнице. Разведрота отрабатывает 1-й и 2-й этажи здания, 7-я – 3-й и 4-й, 9-я – 5-й и 6-й. 8-я рота из поликлиники, уничтожая минные заграждения подрывом гранат, через входы в здание занимается подвалом. Чучела выставляются во всех домах, кроме ближнего, и в поликлинике. Они ненадолго, но отвлекут боевиков, а нам большего и не требуется. Выход разведчиков осуществляем после массированного обстрела здания со всех позиций. Нам бы только за один этаж зацепиться, дальше разовьем успех. Проверено. Но… без плана здания действовать внутри ДГБ практически невозможно. Мы не можем спланировать действия групп, куда идти, что отрабатывать в первую очередь, что подрывать, неизвестно… Нужен план.

– Но Бортнов обещал же достать его!

– Он не обещал, он сказал, что запросил этот план, но пока не получил.

– Получит. Не может быть, чтобы наши не нашли схемы этого здания.

– Здесь, – усмехнулся Голубятников, – все может быть, Серега. Или еще этого не понял?

– Да понимаю я все, но какой-то типовой план…

– Ладно, посмотрим. Со штурмовыми группами определились, состав назначают ротные, выделение саперов со всем необходимым снаряжением на тебе.

– Понял. Лестницы, значит, передать разведчикам?

– Да! Чучела – по подразделениям.

– А в поликлинику как их доставить?

– Непосредственно перед штурмом, – ответил Голубятников. – Где-то за полчаса до его начала КНП должен быть перемещен в поликлинику, на максимально близкое к объекту отработки расстояние. Вот и захватим с собой манекены.

– Ясно!

– Ты, Серега, давай, пройдись осторожно по ротам, доведи ротным задачу, пусть начинают формировать штурмовые группы. Командиру ВМО передать лестницы и чучел, эвакуационной группе быть готовой уйти во двор ближнего квартала. Из любой роты свяжись с Соколенко, доведи до него общую задачу и передай распоряжение подготовить помещение под временный командно-наблюдательный пункт. Разведчиков из поликлиники, как будет возможность, вернуть Телинскому.

– Есть, командир, сделаю!

– Давай! А я еще поработаю над планом, да при необходимости, если духи изменят вдруг тактику действий, организую ответные меры.

Бой у Департамента продолжался до 18.00. Боевики еще два раза пытались атаковать поликлинику со стороны здания МВД, но оба раза были вынуждены отойти, понеся потери. Обстрел велся практически безостановочно, то ослабевая, то взрываясь с новой силой. По небольшому зданию поликлиники, где удерживали оборону десантники, с ДГБ в общей сложности было произведено около ста выстрелов из гранатометов «РПГ-7» и «Муха». Разрушив почти всю восточную часть здания, боевикам тем не менее не удалось нанести штурмовому подразделению ощутимого ущерба. В результате боев 13 января капитан Соколенко потерял всего двух бойцов, и то те были легко ранены и могли продолжать оборонительный бой. Но так как для наступления они были непригодны, было решено отправить их к медикам.

После 18 часов, когда стемнело, война у ДГБ утихла. Боевики ни атак не предпринимали, ни массированного обстрела не проводили. Личный состав штурмового подразделения получил, наконец, возможность поесть и отдохнуть, правда, посменно, так как караульные посты были выставлены по всему периметру здания и к службе привлекались почти все солдаты. Задача постов – вести не только наблюдение за основным объектом, но и за подходами к поликлинике со всех четырех сторон, учитывая применение боевиками снайперских групп, действовавших как с ближних, так и с дальних позиций. То, что подразделение Соколенко за весь день потеряло лишь дух солдат ранеными, удивило даже Голубятникова, но его подчиненные уже научились воевать и воевали грамотно.

В 18.30 подполковника Голубятникова вызвал по связи командир полка.

– Я – Аркан! – ответил Святослав.

– Я – Гранит! Доложи обстановку!

Голубятников доложил и сразу же напомнил Бортнову о плане здания ДГБ, на что командир полка неожиданно раздраженно ответил:

– Никакого плана нет и не будет!

– В чем дело, Гранит? Мне нужен план здания! – возмутился комбат.

– Я что, неясно выразился? – повысил голос полковник. – Никакого плана нет и не будет!

– Ну, тогда, Гранит, мы тоже пока штурмовать ДГБ не будем! Департамент представляет собой очень сильный опорный пункт, а внутренняя планировка здания нам неизвестна. Ночью атаковать точно не будем. Днем подумаем, что делать дальше. Но ночью я своих солдат на штурм не поведу! Можете передать мое решение вышестоящему командованию.

– Так, не горячись! – поубавил тон Бортнов. – Где находишься?

– На КНП, перенесенном в 7-ю роту.

– Сейчас подъеду, на месте разберемся!

– Я предупрежу посты, чтобы вас пропустили до расположения взвода материального обеспечения. Дальше проводит боец 7-й роты! И, пожалуйста, не пытайтесь выйти к дому самостоятельно, здесь очень легко словить пулю снайпера прямо в голову. А я за вашу гибель отвечать не имею ни малейшего желания. Все! Жду, отбой!

В 18.20 командир полка вошел на временный КНП батальона, прошел к столу и присел, бросив планшет на стол.

– У меня создается впечатление, что ты, Голубятников, не понимаешь обстановку, всю важность, как говорится, момента. Нам этот ДГБ вот как нужен. – Он провел по шее ребром ладони.

– Объясните, если считаете, что я ничего не понимаю.

– Объясню! Войска штурмуют Дом правительства, но их возможности ограничены из-за того, что боевики создали цельную систему обороны, не позволяющую в полной мере использовать всю мощь наших войск. Батальон Реброва готов захватить гостиницу, а Островского – здание МВД. Но они должны приступить к выполнению своих задач только после того, как ты возьмешь Департамент госбезопасности. Почему на нас давит командование, торопит с решением задач? Да потому, что войска ждут, когда мы, десантники, уничтожим опорные пункты, мешающие им действовать в полную силу, чтобы провести генеральный штурм Белого дома и разнести на куски логово Дудаева. Все ждут, когда ты возьмешь Департамент, а ты медлишь, ищешь причины, чтобы отстрочить выполнение основной задачи. Иначе твое поведение я расценить не могу.

– Вы еще обвините меня в саботаже, в трусости или некомпетентности, – поднялся Голубятников. – Вы же сами прекрасно понимаете, что проводить штурм в создавшейся ситуации бесполезно. Мы и опорный пункт не возьмем, и людей положим, и плацдарм, который с таким трудом захватили, можем потерять. Метр за метром, дом за домом. Или забыли, что на привокзальной площади дудаевцы разгромили два батальона мотострелковой бригады? В общем, так, товарищ полковник, я на неподготовленный штурм посылать батальон не буду, хочется это кому-то или нет. Не буду посылать своих пацанов на верную смерть. И так подразделения понесли неоправданно большие потери… Но если вы настаиваете и уверены, что штурм возможен, пойдемте вместе, вдвоем, попытаемся из поликлиники пробраться к зданию Департамента. Если удастся и мы спокойно вернемся, то я тут же отдам команду на окончательную подготовку штурма и ночью атакую ДГБ. Ну а не удастся, с нас уже никакого спроса не будет, потому как с трупов не спрашивают. Идем?

– Не слишком много на себя берешь, подполковник? – побагровел от возмущения Бортнов. – Возомнил себя великим военачальником? А не хочешь под трибунал загреметь? Тебе погоны надоели, должность, служба? Обнаглел вконец! Решил, если представили к Герою, теперь можешь вытворять, что захочешь? Так отозвать представление – раз плюнуть!

– Плюньте, – усмехнулся Голубятников. – Только через левое плечо, чтоб свою собственную карьеру не сглазить. В случае гибели батальона вы в сторонке не останетесь и с вас спросят по полной. Так что не надо пугать меня, угрожать и разговаривать в таком тоне. Вы, в конце концов, офицер и должны уважать честь другого офицера, независимо от того, старше он по званию или младше. И не к лицу офицеру устраивать истерику. Вместо этого следует разобраться в ситуации, решить, что делать, как делать. От того, что вы накричали на меня, там, – указал на окно Голубятников, – у ДГБ, обстановка не изменилась. А нам необходимо ее изменить, чтобы провести успешный штурм. И задачу выполнить, и людей сохранить.

– Ладно, проехали, комбат, – проговорил Бортнов. – Если что не так, извини. Но и ты не борзей – все же с начальником, а не с женой на кухне разговариваешь.

– Я бы предпочел сейчас с женой на кухне, за бутылочкой полусладкого игристого общаться. Мне самому этот ДГБ поперек горла стоит.

– Так надо разнести его, к чертовой матери!

– Согласен, но как? У меня план на бумаге готов, ротным задача поставлена. Но отдать команду на штурм я не могу. Как вы не понимаете, что штурм в неподготовленных условиях успеха не принесет, а только погубит батальон!

– И что прикажешь мне делать? – спросил Бортнов. – Доложить наверх, что подчиненный сводный полк не в состоянии выполнить боевую задачу?

– Для доклада наверх нужны веские обоснования, – лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации Голубятников. – И полк в состоянии выполнить боевую задачу, но требуется время на подготовительные мероприятия. Дабы убедиться, что штурм на данный момент невозможен, давайте попробуем такой вариант. Сейчас я прикажу разведчикам выдвинуться в поликлинику, остальным штурмовым группам, которые мы сформировали, выйти на исходные позиции. Разведчики сделают то, о чем говорили, дойдут до окон здания ДГБ. Если вернутся, я тут же отдаю приказ на штурм. Штурмовой отряд насчитывает 96 человек, у них лестницы, у офицеров планы действий. Командует отрядом начальник штаба батальона. Штурмовики должны проникнуть в здание и закрепиться там для дальнейшего развития наступления. Я перемещаюсь в 7-ю роту и оттуда руковожу захватом здания.

– Кто будет командовать штурмовой группой разведчиков? – перебил комбата командир полка.

– Я, – вызвался Кувшинин. – Раз мне командовать штурмовым отрядом, то и с разведкой пойду я, чтобы на месте самому оценить обстановку.

– Я не хочу потерять начальник штаба, но решение верное и препятствовать я не буду, – произнес Голубятников и повернулся к начальнику штаба: – Только будь осторожен, Серега, связиста дать не могу, понесешь рацию сам.

– Есть, командир, – ответил Кувшинин.

– Пусть будет так! Начинайте реализацию своего варианта, – решился наконец Бортнов.

– Мне нужен час на подготовку.

– Согласен!

Кувшинин, предупредив командиров рот, ушел к разведчикам. Все собрались в штабе и молча курили, ждали, что произойдет дальше. Ротные доложили о готовности штурмовых групп к выполнению боевой задачи. Около 21.00 на связь вышел Кувшинин:

– Аркан, я – Аркан-1! Вместе с группой разведроты нахожусь в поликлинике. Пойдем через десять минут!

– Давай! – ответил Голубятников и доложил Бортнову: – Кувшинин в поликлинике, через десять минут разведывательная штурмовая группа пойдет к ДГБ.

21.10 – тишина, 21.20 – все спокойно, в 21.30 поздний вечер взорвался грохотом разрывов гранат, пулеметных и автоматных очередей. Голубятников метнулся к окну. Такого массированного огня боевики даже днем не вели.

– Черт возьми, накрыли группу! Лишь бы не завалили ребят, далеко от поликлиники они отойти не могли.

Со стороны поликлиники бойцы 7-й и 8-й рот открыли ответный огонь. Их поддержали с позиций разведрота и 9-я рота.

– Слышите, товарищ полковник? Можете еще подойти и посмотреть, как духи встретили группу разведчиков. Мне ввести в бой штурмовой отряд? Самое время в данных условиях, чтобы оставить его у Департамента, – взволнованно проговорил Голубятников.

– Прекратите, Голубятников! Никого не надо вводить в бой. Дождемся возвращения майора Кувшинина и его доклада.

– Если Кувшинин не остался у поликлиники навсегда.

– Будем надеяться на лучшее.

– А я не должен надеяться, я должен быть уверен в правильности принятия своих решений.

В 21.45 радиостанция КНП сработала сигналом вызова, и сержант Выдрин доложил:

– Майор Кувшинин на связи!

– Аркан-1, я – Аркан! Жив? – бросился к «Р-159» комбат.

– Живой!

– Ну, что там?

– Вернусь, доложу! Разреши отвод штурмовой группы разведроты.

– Разрешаю, жду тебя на КНП.

– Есть!

Кувшинин появился около десяти часов. Войдя на КНП, обратился к командиру полка:

– Товарищ полковник, разрешите доложить результаты выхода командиру батальона?

– Давай!

Кувшинин снял с груди радиостанцию, передал ее Выдрину и подошел к комбату.

– Там, перед окнами поликлиники, появляться нельзя. У боевиков хорошие «ночники», они все просматривают; сержант только высунулся, чуть пулю в лоб не получил. Попытались выйти из поликлиники с запада, сзади; проползли до углов здания, а дальше и метра к ДГБ сделать не смогли. Духи такой ураганный огонь открыли, что чудом без потерь отошли обратно. Да вы отсюда сами все слышали. Ужас какой-то! Ад кромешный. Докладываю: в настоящий момент штурм Департамента невозможен.

– Ты присядь, Сережа, отдохни, – похлопал Кувшинина по плечу комбат и обратился к Бортнову, задумчиво разглядывавшему карту: – Надо дом рушить, товарищ полковник. Чем-то серьезно отработать, раскрыть укрытия духов, чтобы видеть, куда идти, заодно нанести противнику такой ущерб, чтобы проникнуть внутрь ДГБ. А проникнув и зная, что делать, мы там с духами быстро разберемся. Силами штурмового отряда.

– Давай думать! – кивнул Бортнов.

– Разрешите вернуть штурмовые группы с исходных позиций в расположения рот?

– Разрешаю!

Голубятников приказал связисту:

– Свяжись с ротными, штурмовые группы в подразделения!

– Есть!

– Здание необходимо рушить однозначно; вопрос, как и чем, – продолжал комбат. – Артиллерию не применишь – ни нашу, ни дальнюю, ни реактивную: накроют и поликлинику, и наши дома. Об авиации молчу. Хорошо бы танками, да с близкого расстояния, но танки смогут вести огонь прямой наводкой только из зоны досягаемости вражеских гранатометов. А это значит, не успеют танкисты занять позиции, как их тут же сожгут. Обстрел нашими гранатометами – это для духов как укус комара. Черт! Но что-то надо придумать.

– Надо, – повторил за ним Бортнов, – вот только что? Отвести войска к вокзалу и запросить огня дальней артиллерии?

– Оставить плацдарм? Да его тут же захватят духи, и мы вновь окажемся в контакте с ними. И артиллерия тогда не ударит, и плацдарм будет утерян. Придется вновь занимать его с боями. Нет, это не выход.

Из угла комнаты подал голос начальник инженерной службы полка, подполковник Кислов.

– Извините, товарищи офицеры, я вот тут подумал, а не применить ли нам «УР-83П»?

Бортнов и Голубятников одновременно повернулись к нему.

– Большой «Змей Горыныч»? Ликвидатор минных полей? – спросил Голубятников.

– Ну да! А что? Установка разминирования имеет дальность подачи заряда до четырехсот сорока метров, детонирующий кабель обеспечивает проход в минном поле в сто пятнадцать метров длиной и в шесть метров шириной. Это установка проделывания проходов в минных полях для танков. Кроме того, кабель обеспечивает детонацию любых противопехотных мин нажимного действия в полосе шириной до двенадцати метров, рвет растяжки… Есть у нас два комплекта «УР-83П», один подвезем на машине. Команда проведет расчеты, снимет их, соберет в местах, где укажем, но на это потребуется полтора часа. Затем запустим «Горыныча» прямо на середину крыши здания, откуда планируется развивать штурм. После подрыва увидим в разрезе, что представляет собой этот дом. К тому же подрыв уничтожит немало духов, так что войти в дом нашим будет вполне удобно.

– А если учесть, какое психологическое воздействие произведут подрывы, то батальон будет атаковать деморализованных и дезорганизованных боевиков, – воспрял духом Бортнов. – Сразу прийти в себя они не смогут. Конечно, данное преимущество штурмовой отряд будет иметь только на начальном этапе штурма – позже духи, особенно те, что находятся в дальнем крыле, быстро очухаются. Но наши командиры и солдаты успеют сориентироваться – и тогда, без сомнения, смогут либо уничтожить обороняющиеся силы, либо выдавить их из здания под огонь групп поддержки. Ну, как тебе предложение, Голубятников?

– Ничего лучшего и не надо, – ответил комбат. – Если мы увидим, как обещает начальник инженерной службы, здание в разрезе и без боя проникнем в ближнее крыло Департамента, то дальше штурм будет развиваться по нашим правилам. Вышибем духов из ДГБ. Хорошее… да нет, отличное предложение! Вопрос, когда к объекту может быть доставлена установка разминирования?

– У нас сегодня 13 января, бляха муха, да еще и пятница, чертов день, штурмовать точно не следует…

– «УР» сможем доставить сюда только к вечеру завтрашнего дня, – ответил Кислов.

– К вечеру завтрашнего дня… – повторил Бортнов и спросил: – А раньше нельзя?

– Нет! Установки – в тылу; кто ж знал, что придется их применять? В городе они не нужны. Нет, товарищ полковник, установку сможем доставить в батальон не раньше завтрашнего вечера.

– Ну, хорошо! – согласился Бортнов. – Сутки у начальства я еще отобью, но в ночь с 14-го на 15-е после применения «УР» штурм безо всяких оговорок. И той же ночью следует обязательно овладеть зданием.

– Это зависит от того, как духи будут обороняться внутри своего дома, – заметил Святослав.

– Ты же только что говорил, что вышибешь их из ДГБ, получив возможность зацепиться за этажи?

– Не отрицаю, говорил – вышибем или уничтожим; но не говорил, что немедленно. Чечены оружия не сложат, их придется отрабатывать в каждом помещении каждого этажа, так что сколько займет времени полный разгром группировки, засевшей в ДГБ, о численности которой, кстати, мы не имеем никакой информации, неизвестно. Может, за ночь управимся, а может, завязнем в ДГБ на несколько суток. Но задачу в любом случае выполним!

– Ладно, – настроение у Бортнова улучшилось, – как будет, так и будет. В конце концов, у нас люди, а не роботы. Пока удерживать занимаемые позиции и готовить штурм, с учетом применения установки разминирования.

– Есть! – ответил Голубятников.

– Да, комбат, – добавил Бортнов, собираясь уходить, – где-то в 0 часов на плацдарм подойдет отдельная разведывательная рота дивизии, командир роты – капитан Селиверстов; с ним будет начальник разведки, подполковник Шабалин. Подбери им здание. Задача роты – ведение разведки восточного направления. Возможно, после взятия объектов будем наступать именно на восток.

– Понял, – ответил Голубятников, – есть один дом между КП полка и моим КНП, двухэтажное здание, нормальное, сохранившееся – и, естественно, пустующее. Там, по-моему, даже мирное население не скрывается.

– Хорошо. Пусть разведчики там и обоснуются. Но ты выдели офицера из подразделения обеспечения, чтобы встретил, все показал.

– Есть, товарищ полковник!

Командир полка вместе с офицерами, прибывшими с ним на плацдарм 3-го батальона, убыл на свой командный пункт, а Голубятников подозвал Кувшинина.

– Придется и сегодня работать!

– Такая наша доля. Но с «Горынычем» Кислов отменную идею подбросил! Как об этом никто раньше не подумал?

– Значит, Серега, всему свое время. Перекусим, и за работу!

– Насчет ужина – я только «за»!

– Покажи мне того, кто против…