Глава 13

К центральному входу станции «Скорой медицинской помощи» Дементьев подошел в 8.40. Прошел в холл, справа увидел окошечко с надписью вверху «Диспетчер». Напротив стулья, по стенам различные плакаты. Подошел к окошку, за которым увидел строгую на вид женщину:

– Здравствуйте!

Диспетчер ответила:

– Здравствуйте!

– Извините, но как бы мне встретиться с врачом Листеневой? Это ненадолго.

Женщина взглянула поверх очков на посетителя:

– У нас, молодой человек, лечебное специализированное учреждение, а не дом встреч и свиданий. Листенева сегодня заступила на смену. Приходите завтра в это же время и сможете сколько угодно общаться с врачом. Вне работы.

– Я вас понял. Но Листенева мне нужна не по личному вопросу. В ночь с 4 на 5 июня она выезжала с бригадой в деревню Ухарево к женщине, у которой случился сердечный приступ. Врач решила перевезти больную в больницу. По дороге она скончалась. Этой женщиной была моя мать. И я хочу знать, как умерла моя мама.

– Где ж вы сами-то были в эту ночь?

– Далеко отсюда! На Кавказе!

– Вы военный?

– Да!

– Ну ладно. Одну минуту, я созвонюсь с приемной главврача, у нас сейчас пятиминутка, которая обычно затягивается на полчаса. Да, как вас представить?

– Андрей Дементьев.

– Минуту.

Женщина кому-то позвонила, с кем-то поговорила, затем сказала Андрею:

– Пятиминутка окончилась, Листенева сейчас спустится сюда.

– Спасибо!

Не прошло и минуты, как двойная дверь, ведущая в коридор здания, открылась, и Дементьев застыл от изумления. Он увидел женщину, которой помог вчера в парке. Удивилась и врач:

– Вы?

– Да, не ожидал! Здравствуйте!

– Здравствуйте!

Наступило короткое молчание.

Наконец врач спросила:

– Как вы нашли меня?

– Мне в деревне о вас рассказали.

– Так вы и есть сын той женщины, которую нам не удалось спасти?

– Да!

– Родственники говорили о вас. Что вы военный.

– Теперь уже был. Уволен в запас.

– Понятно! Но, может, выйдем на улицу, здесь не совсем удобно, – она взглянула на окошко, – разговаривать.

Андрей спросил:

– А это можно?

– Если что, меня по селектору вызовут!

– Тогда действительно лучше на улице.

Они вышли из фойе под неодобрительным взглядом диспетчера. Устроились на скамейке площадки перед лестницей входа.

Листенева сказала:

– Понимаю, у вас ко мне много вопросов, и я готова ответить на них, но сначала скажите, чем вчера закончилась эпопея в парке? Наверное, ночь провели в милиции? Не надо было мне уходить. Впрочем, я и завтра могу дать показания!

– Ничего не надо, Катя, извините, позвольте так называть вас?

– Конечно, и на «ты». Так проще!

– Да! Так вот, в милицию идти не надо, как не надо никаких показаний. Старший наряда, который вызвали патрульные, оказался моим бывшим подчиненным. Служили вместе на Кавказе. Он замял дело. А меня отпустили из парка домой. Так что ночевал я дома! Надеюсь, муж спокойно воспринял твое позднее возвращение?

Листенева улыбнулась:

– Даже слова не сказал!

– Хороший у тебя супруг. С понятием. Да иначе и быть не может!

– Почему?

– Ну… с такой женщиной… в общем, я не знаю, как объясниться.

– Не надо объясняться и строить предположения, Андрей. А муж промолчал потому, что его просто нет.

Дементьев удивился:

– Как это нет? У тебя – и нет?

– В этом ты усматриваешь что-то странное?

– Да! Такая женщина не может быть одна!

– Какая – такая? Впрочем, я была замужем, недолго. Но семейная жизнь не сложилась. Муж ушел к другой. Детей не было, развелись быстро. Разменяли квартиру и разошлись навсегда. Мне безразлично, как живет он, ему не интересна моя судьба. Мы не общаемся. И в принципе я уже привыкла жить одна. А вот почему ты до сих пор холост? Об этом мне тоже поведали твои родственники.

Андрей ответил:

– Не до этого было. Служба!

– Это не причина. У нас в городе много военных, и среди них мало холостяков.

– Так это в городе, а я служил все больше там, где было не до этого. Но главная причина в том, что я так и не встретил ту, ради которой готов был отдать жизнь. До вчерашнего вечера. Но не будем об этом, а то ты подумаешь, что я коварный ловелас.

– Не подумаю! Коварные ловеласы, странное словосочетание, не способны выйти на четверых бандитов, чтобы защитить совершенно незнакомого человека. Это удел других. Сильных, настоящих мужчин.

– Ты ставишь меня в неловкое положение!

– Я сказала то, что думаю, и еще раз благодарю тебя.

– Пустяки.

– Для меня нет! Но перейдем к твоим вопросам?

– Да я хотел и узнать-то только одно, как умерла мама, не говорила ли чего перед смертью, мучилась или нет?

Листенева ответила:

– Когда мы приехали, я имею в виду бригаду «Скорой помощи», то состояние Ольги Валентиновны было тяжелым, но не критическим. Однако оставлять ее в деревне было нельзя. Я сделала все, что могла, для подготовки твоей матери к транспортировке в кардиологический центр. Поверь, бригада сделал все возможное, чтобы довезти Ольгу Валентиновну до больницы. Но в пути, когда мы проехали ужасный участок дороги до трассы, твоя мать внезапно потеряла сознание, давление стало падать, пульс почти пропал. Я попыталась провести реанимационные мероприятия, но не успела. Твоя мама умерла. Это был первый случай в моей практике, когда человек умирал у меня на руках и я ничего не смогла сделать. Мне хотелось рыдать от бессилия. Но ничего изменить уже не могла. Ольга Валентиновна не мучилась, находясь в бессознательном состоянии. Соответственно, и сказать ничего не могла. Она молчала и дома, и когда мы выехали из деревни. Лишь в глазах ее явно читалась тоска. Наверное, она вспоминала тебя.

Дементьев спросил:

– Я закурю, ты не против?

– Кури!

Андрей прикурил сигарету:

– Какое страшное и трагическое совпадение.

– О чем ты?

– Мама умерла в четыре утра пятого числа?

– Да!

– В это же самое время бойцы моей группы, выполнявшей боевое задание в одном из горных районов Кавказа, приступили к ликвидации караульных постов врага. А в 4.20 резервная банда, о существовании которой я не имел ни малейшего представления, внезапно атаковала одно из отделений. Завязался ожесточенный бой. Духи ударили в спину, и ребятам пришлось разворачиваться к «зеленке». Они дрались, а я ничем не мог помочь им, потому что группа была рассредоточена так, чтобы контролировать весьма обширную территорию. Пока провел перегруппировку, пока вывел к месту боя подразделение, весь личный состав отделения погиб. Раненые ребята рвали себя гранатами, дабы не попасть в плен. В том бою погиб мой заместитель и друг, старший лейтенант Коробов. Всего группа потеряла девять человек убитыми. Такое вот, Катя, совпадение.

Листенева, печально глядя на Андрея, спросила:

– Ты служил в каком-то специальном подразделении?

– Да! Командовал разведывательно-штурмовой группой отряда специального назначения «Валдай»! Теперь об этом можно сказать. Отряд расформировали, меня, как и большинство бойцов, отправили на «гражданку», уволили в запас. Я мог бы приехать на похороны, но не знал о смерти матери. Посланная дядей телеграмма затерялась на почте и всплыла только вчера. И я ехал домой уверенный, что мама, как всегда, встретит меня. Не встретила!

Листенева произнесла:

– Я сожалею, Андрей, что так все произошло.

Дементьев посмотрел на часы:

– Тебе, наверное, пора идти, и так задержалась на полчаса.

– Ничего!

– Скажи, Кать, мы еще встретимся?

– Ничего не имею против. Запиши номер моего сотового телефона, он всегда включен.

– У меня есть твой номер. Ты оставила в деревне свою визитку.

– Не заметила! Вот, значит, откуда ты узнал и мою фамилию, и имя, и отчество?

– Да!

– Тем лучше! Сегодня я заступила на дежурство. Завтра в восемь смена. Позвони часика в два, если будешь свободен.

– Договорились. Спасибо, Кать!

Женщина удивилась:

– За что?

– За все! В том числе и за то, что вчера не стала обходить парк!

– А ты оригинальный мужчина. Благодаришь за то, что я стала причиной твоей схватки с бандой отморозков.

– Благодаря этому случаю я познакомился с тобой! А представь, ты не пошла бы по аллее и к тебе не прицепились бы местные бандиты? Я так и проводил бы тебя взглядом. И все!

– Но сегодня мы все равно встретились бы?

– Это уже не то! Ладно, иди, у вас тут, наверное, строго! Я позвоню! Обязательно позвоню!

Листенева кивнула:

– Звони! Пока!

И пошла по лестнице к дверям центрального входа станции «Скорой медицинской помощи». Взявшись за ручку, обернулась, махнула Дементьеву пальцами свободной руки и скрылась в здании.

Андрей резко выдохнул воздух. Подумал – надо же такому случиться, воистину говорят, не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Катя согласилась встретиться с ним. Без ужимок всяких, легко и просто. И вообще, с ней было очень легко. Они встретились второй раз, а такое ощущение, будто знакомы давно. Неожиданно возникло волнение. Ничего подобного раньше Андрей не испытывал. Уж не влюбился ли он? Черт его знает. В голове сплошной бардак. Но на душе стало теплее, светлее. Может, только сейчас и начинается его настоящая жизнь? Без мамы, но с Катей? Может быть. Очень даже может быть! Дементьев достал пачку «Винстона», выбил сигарету, прикурил. Теперь надо подготовиться к встрече с Чернышом!

Андрей направился к ближайшему магазину. По пути набрал номер друга. Тот ответил:

– Привет! Что у тебя, только быстро, говорить неудобно!

– У меня все по плану!

– Тогда у тебя в три часа!

Чернышев отключился. Выключил свой телефон и Дементьев. В магазине купил бутылку коньяка, пепси. Взял пару блоков сигарет. Подумав, прикупил фрукты. С большим пакетом вернулся домой. Только начал переодеваться, как сотовый телефон издал сигнал вызова. Дементьев ответил:

– Да?

– Привет, Андрей, Вербин!

– Здравия желаю, товарищ подполковник. Честно говоря, не ожидал вашего звонка.

– Я что хотел сказать, документы будут готовы к 20-му числу.

– Понял! Спасибо за информацию.

– Не за что! Как ты там?

– Нормально! А вы, похоже, скучаете по подчиненным, Алексей Викторович!

– А ты как думал? Столько вместе пережили. А теперь…

– Вы тоже оформляетесь?

– Знаешь, мной неожиданно заинтересовалось Главное управление по борьбе с терроризмом. Пригласили в Москву на собеседование.

– Вот как? Интересно! Может, заедете после собеседования ко мне? От Москвы до Переслава 185 верст, автобусы каждые полчаса ходят, электрички, проходящие поезда, такси, в конце концов. Встречу, как самого дорогого гостя. Тут еще в милиции Черныш служит. Помните сержанта Чернышева?

– Ну, как же! Я помню всех, кто служил в отряде.

– Он тоже был бы рад повидаться с вами.

Вербин сказал:

– Ничего, Андрюша, обещать не могу, но будет возможность, заеду непременно. Я позвоню тебе после собеседования.

– А на какое число вас вызвали?

Вербин уточнил:

– Не вызвали, Андрей, а пригласили.

– Это действительно большая разница.

– Так вот, пригласили на 14-е число.

Андрей переспросил:

– На 14-е июня? Это нормально, тринадцатого девять дней по маме. Жду вашего звонка в среду!

– Позвоню! Чернышу привет!

Дементьев отключил телефон. Задумался. Вербина вызвали или пригласили, что в принципе одно и то же, в Главное управление по борьбе с терроризмом. ГУБТ – организация серьезная, работает и на территории России, и за ее пределами. Отбор офицеров туда жесткий, требования высокие. Интересно, как в ГУБТ вообще узнали о подполковнике? Отрядов типа «Валдая» много, а вот спецслужба антитеррора – единственная в своем роде, подчиненная чуть ли не главкому. Ну что ж, придет время, узнаем, почему Управление заинтересовалось Вербиным. Сам расскажет. Если… если содержание беседы не будет засекречено. В общем, поживем – увидим. Но уже одно радует, не всех из отряда пустили под нож. Кто-то еще стране нужен. И не важно, что не Дементьев.

Андрей переоделся, прошел на кухню готовить стол.

Чернышев появился ровно в 15.00. Вошел в квартиру с пакетом. Передал его Дементьеву:

– Держи! Тут вискарь да снадобье чужеземное разное.

– Зачем тратился? Сказал же, у меня все есть!

– Как в народе говорят? Лишний хрен в кармане не помеха? Так что тащи в дом. Где устроимся?

– Думаю, на кухне будет удобнее.

Чернышев разулся, в ванной вымыл руки, прошел на кухню, присел за стол, оценив его:

– С такой закуской можно пол-ящика водяры уговорить!

– Я много не буду!

– Заболел?

– Нет! Просто вчера перебрал, не хочу!

Чернышев подозрительно посмотрел на боевого товарища:

– Что-то ты темнишь, командир? Не иначе с дамой из «Скорой помощи» завязался?

– Не поверишь, Черныш, врач, что выезжала к матери на вызов, оказалась той женщиной, которой я помог вчера в парке!

– Серьезно? Ну, тогда понятно! Точно завязался с ней. В таком случае тебе действительно не стоит нажираться. Но никто и не собирается пить до упора. Что для нас, здоровых мужиков, да при такой закуске какой-то литр коньяка да виски? Мелочь! Знакомая-то нравится?

– Да! Она красивая.

– Что ж, ты холостой, гуляй, пока молодой! Она-то, надеюсь, не замужем? Хотя какая сейчас, в принципе, разница?

– Она не замужем. Была, развелась.

– Тогда еще проще. Ну, давай разливай, хозяин!

Дементьев открыл бутылку коньяка, разлил коричневую жидкость по стограммовым рюмкам:

– Ну что, за встречу?

– Давай! Честно говоря, не ожидал увидеть кого-либо из отряда. И уж тем более тебя, капитан. За встречу.

Друзья выпили, закусили.

Чернышев спросил:

– Игорька Коробова тоже уволили? Он вроде молодой, могли бы оставить.

Дементьев нервно затянулся:

– Нет, Черныш, Игорька не уволили…

– Куда перевели?

– Никуда! Он погиб!

– Что?!! Игорек погиб?

– Да. Как погибли и Стас Павлов, и Илья Илунин, и Саня Васин, и все второе отделение, да еще парень диверсионной группы.

Чернышев оторопел. Положил сигарету в пепельницу…

– Не понял? Что значит погибли? Как группа могла понести такие потери и когда?

– В ночь с 4 на 5 июня, у старой крепости Кентум при блокировании отрядов Бекмураза и Кабана. Ты должен был слышать об этих ублюдках.

– Но… командир… что случилось? Духи ждали группу? Вы попали в засаду?

Дементьев подробно рассказал о том, что произошло у крепости Кентум. Говорил долго. Чернышев молча и мрачно слушал. Андрей закончил повествование:

– Вот так, Черныш! Банды мы при поддержке «вертушек» уничтожили, а вот Кабана, погубившего ребят, так и не смогли взять, не нашли, хоть и прочесали всю «зеленку» вдоль и поперек. Таким стал последний бой группы. Потом, правда, пришлось еще заложницу освободить, но это не в счет! Там отработали чисто! А вот в горах…

Чернышев произнес:

– Да, дела! Хреновую новость ты мне подбросил.

– Хреновую – мягко сказать. Но, Серега, война есть война, и воюют против нас не чабаны, а профессионалы.

– Ну, ты-то отвоевался. И хорошо! Давай ребят помянем.

– Так вроде только по второй пьем!

– Черт с ней!

Боевые товарищи молча выпили за погибших друзей. Чернышев знал их всех, а с Коробовым был в дружеских отношениях. Поставив рюмки, курили молча. Трагическая новость сильно подействовала на старшего лейтенанта милиции. Погасив сигарету, он прошелся по кухне, подошел к окну. Постоял, глядя на улицу. Затем резко развернулся:

– Пусть земля им будет пухом! Мужиков не вернуть. И мы не бабы, чтобы причитать. Каждый из нас мог получить пулю. Кому-то повезло, кому-то нет! Главное, не забыть никого! Уйдет память – прекратится жизнь!

Чернышев сел на прежнее место.

Дементьев налил третью рюмку:

– Давай теперь маму помянем!

– Досталось тебе, командир, в горах ребят потерял, дома самого близкого человека. Давай, пусть и Ольге Валентиновне спокойно спится, сын ее вернулся. Живой. Этого она, как любая мать, хотела больше всего. Больше собственной жизни.

И вновь друзья выпили молча, не чокаясь.

Чернышев тряхнул головой:

– Так! Давай теперь о жизни. Чем на «гражданке» заниматься думаешь, командир?

Дементьев пожал плечами:

– Не знаю! Не думал. В первую очередь документами заняться, сдать удостоверение личности, получить военный билет, встать на учет, паспорт оформить, прописку или регистрацию, как там это сейчас называется. Переписать на себя хату, дом в деревне по наследству, я ж у матери один был.

– Знаю, отец в Афгане погиб!

– Да! Но главное, дождаться, когда в военкомат придет личное дело. Кстати, сегодня Вербин звонил. Сказал, к 20-му числу можно ждать документы. И еще Вербин сказал, что его пригласили на собеседование в Главное управление по борьбе с терроризмом. 14 июня будет в Москве. Возможно, и к нам заедет, тебе привет передавал.

Чернышев улыбнулся:

– Алексей Викторович, мужик, батя! Рад буду повидаться, если приедет. И в ГУБТ его пригласили не для простой беседы, наверняка должность предложат.

– Я тоже так думаю! Он позвонит сразу после собеседования.

– Не забудь мне сообщить.

– Не забуду. На память, слава богу, еще не жалуюсь, как и на здоровье.

– А посему предлагаю тебе в милицию пойти служить.

Дементьев удивился:

– В милицию? Интересно, кем? Водителем?

– Ну зачем водителем? Участковым инспектором, например. Для начала.

– Вот что не рассматривал, так это вариант службы в милиции.

Чернышев прикурил новую сигарету:

– Нет, конечно, ты можешь обратиться и к местным толстосумам, типа Наиля Рафшанова. Они с удовольствием возьмут тебя на работу. И не простым охранником, а сразу начальником службы безопасности. Спецы твоего уровня высоко ценятся. Получать будешь прилично, но… сможешь ли ты, боевой офицер, служить этим уродам, для которых, кроме денег, ничего святого не осталось?

– Я, Серега, и этот вариант не рассматривал. Я вообще не думал, чем стану заниматься на «гражданке». Не до этого было.

– Но не будешь же на пенсии сидеть?

– А может, в бизнес подамся?

Чернышев рассмеялся:

– Куда? В бизнес? Где ты у нас бизнес видел? Ведь бизнес – это дело, производство. А наши коммерсанты банальной спекуляцией занимаются. Не все, конечно, есть и деловые люди, но большинство. И потом, чтобы открыть какой-нибудь захудалый магазинчик, нужны большие деньги. Они у тебя есть?

– Да брось ты, Черныш, пошутил я. Какой, к черту, может быть бизнес?

– Вот и я о том же. Давай, подумай о милиции. А я помогу тебе.

Дементьев посмотрел на товарища:

– Слушай, Черныш, ты всего лишь старший лейтенант, а создаешь впечатление, будто как минимум начальник какого-нибудь серьезного подразделения.

– Ну и что? Кстати, я заочно на юридическом учусь, а недавно получил предложение о повышении. И звездочки капитана на подходе.

– И что за повышение тебе предложили?

– Должность заместителя начальника милиции общественной безопасности города! Подполковничья, между прочим, должность.

Андрей удивился:

– Ни хрена себе? Старший лейтенант, пусть уже капитан, и на подполковничью должность?

– Чему ты удивляешься? У нас министром обороны старший лейтенант может быть назначен.

– Но почему тебя продвигают? Нет, ты мужик боевой, заслуженный, это понятно, и все же слишком уж стремительно ты прешь по карьерной лестнице!

– Я делаю свое дело и должности не выпрашиваю!

– Темнишь, Черныш! Ох темнишь! А ну колись, кто тащит тебя наверх?

Чернышев вздохнул:

– Начальство тащит. А почему? Ты забыл, что мой отец раньше был прокурором области?

– А, ну да, припоминаю, но почему был?

– Потому что его в Генеральную прокуратуру перевели. И сейчас он занимает высокую должность в чине генерал-лейтенанта.

– Вот оно что? Ну, тогда понятно!

– Что тебе понятно, командир? Я не виноват, что у нас система работает извращенно. Раз ты сын начальника, то тебя надо продвигать, глядишь, и папаша чем поможет. Только в моем случае это не так. Отец никогда не навязывал мне свою волю, не пытался держать при себе. Решил пойти в контрактники на войну, слова не сказал. Подался в милицию после увольнения, тоже промолчал. И я служу так, как считаю нужным, чтобы по справедливости все было. Это кое-кого не устраивает, но боятся отца. Разве я виноват в том, что он генерал-лейтенант? И разве два ордена Мужества я получил в штабных кабинетах, а не в боях вместе с тобой, ребятами отряда?

Дементьев сказал:

– Успокойся, Черныш! Не заводись. Награды свои ты заслужил честно. Воевал, за спиной подчиненных не прятавшись. Все нормально. Ты мне лучше скажи, как тебе удалось замять конфликт с Рафшановым?

– Конфликт? Да нет, командир, не конфликт, а реальное уголовное преследование, где ты был бы выставлен обвиняемым.

– Даже так?

– А то стал бы я выходить на Рафшанова. Это хорошо, что мы наркоту у его сынка нашли. Конечно, проблему сняли бы и без наркоты, но это было сложнее. А так Рафшанов-младший сам подставился.

– И все же, как ты отмазал меня?

Чернышев объяснил:

– Помнишь, я отошел позвонить?

– Ты Рафшанову звонил?

– Да! И описал ситуацию. Сначала поведал о нападении на женщину. Он только усмехнулся. Спросил, свидетели у меня есть? Я сказал, есть. Он ответил так спокойно, с издевкой – сейчас есть, завтра не будет. А вот за то, что ты сломал руку его бесценному, добропорядочному, примерному сыну, он потребовал принять самые строгие меры. Впрочем, заявил, что этим займутся другие люди в УВД. Ну тогда пришлось рассказать ему о наркоте. Он встревожился, но быстро взял себя в руки. Сказал, что наркоту подбросили и хватит, мол, базарить попусту. Добавил, что немедленно свяжется с начальником УВД. Вот тут-то пришлось прибегать к родственным связям. Иначе ситуация могла принять непредсказуемый характер.

– И что ты сказал?

– Сказал этому козлу, что он может звонить кому угодно! Мне, типа, тоже есть кому позвонить. И тут до него, видимо, дошло, кто с ним разговаривает. В момент сменил тон. Дальше, в общем, неинтересно. Попросил ничего не предпринимать до его приезда. А как приехал, сам же и предложил замять дело. С сыном обещал разобраться лично.

Дементьев взглянул на Чернышева:

– Так ты ему сыночка вместе с наркотой передал?

Старший лейтенант усмехнулся:

– За кого ты меня принимаешь? Нет, Андрюша, наркотик я передал соответствующей службе как случайно обнаруженный. Его уничтожат. А вот протокол изъятия героина у Рафа, подписанный понятыми и самим Рафшановым-младшим, находится у меня. В папке канцелярской небольшой вместе с кассетой, записавшей момент изъятия наркоты.

– Я не заметил, чтобы на аллее велась съемка!

– А ты и не должен был ничего видеть. Короче, дабы Рафшанов не наехал на понятых и не пытался переиграть ситуацию, я ему показал пленку. Он тут же предложил выкупить ее вместе с камерой.

– Много предлагал?

– Много! Только ни хрена у него не вышло и не выйдет. Придется этой семейке змеиной забиться в нору. Рафшанов благодаря придурку сыну попал на такой крючок, с которого не срываются. Теперь он не будет открывать ногой дверь в кабинет губернатора.

– А подонок Раф, губивший людей наркотиком, неизвестно откуда получаемым, останется безнаказанным?

– Ну уж нет! Но всему свое время! Коли Раф повязан с наркоторговцами, и повязан по-крупному, судя по количеству изъятого у него наркотика, который он свободно носил с собой, те так просто от него не отстанут. За дурь надо платить. Сдать баронов он не решится, даже под прессингом отца. Значит, что? Значит, скоро вновь вернется к прежнему занятию. Будет отрабатывать долг. На этом-то мы его и возьмем. И тогда не только Рафа, его подельников, наркоторговцев, но и обнаглевшего папашу, господина Рафшанова, ждут сложные времена. А проще говоря, для одних тюрьма и надолго, для других бесславный крах всей карьеры и благополучия, без которого они жить не смогут.

Дементьев сказал:

– Уйдут одни ублюдки, на их место придут другие.

Чернышев кивнул:

– Согласен! Поэтому, чтобы успешно противостоять мафии, в милиции и нужны такие люди, как ты.

– Вывернулся! Ладно, я подумаю! Тем более времени для этого у меня предостаточно!

– Думай, командир! А курсы переподготовки, формальности разные я возьму на себя. Кстати, насколько мне известно, сейчас нет участкового как раз здесь.

– Где это здесь?

– На участке улицы Трудовой, Толстого и парка культуры с очень активным отдыхом. Участок хреновый, но зато рядом с домом. И РОВД по соседству. А главное, я всегда рядом! А мы с тобой, командир, многое сможем изменить.

– Смотрю, ты с головой ушел в работу.

Взгляд Чернышева помрачнел:

– Ты прав. Помнишь, почему я не стал продлевать контракт, хотя не хотел уходить из отряда?

– По семейным обстоятельствам! А точнее, в связи с тяжелым заболеванием супруги, требующим постоянного ухода за ней.

– Вот именно, из-за болезни Ирины. Но никто не знал и не знает, чем она заболела.

– Мне скажешь?

– Тебе да! Ирина парализована.

– Как так? Что вызвало парализацию?

– Инсульт! Сейчас же передвигается на инвалидной коляске. И что мы только ни делали, все бесполезно. Ирина стала инвалидом. И знаешь, каково было услышать просьбу Ирины бросить ее, отправить в инвалидный дом? Не ломать себе жизнь молодую, когда я могу создать новую полноценную семью. А я люблю ее! И никогда не оставлю! Она была, есть и будет моей единственной женой. Пока мы живы. Но, боюсь, Ирина в это не особо верит. И страдает. Сейчас с ней психологи работают, или психиатры, хрен их разберет, мать наняла целую бригаду. Может, удастся им успокоить ее. А большего и не надо. Лишь бы Ира чувствовала себя спокойно, уверенно и верила мне! Ну а я почти все время на работе. Пока бригада колдует дома.

Дементьев подошел к другу:

– Значит, и тебя, Серега, судьба ударила ниже пояса?

– Ударила!

– Держись!

– Главное, Андрей, чтобы Ирина поверила мне!

– Поверит! Вот отработают психологи, уделяй больше внимания. И со временем она убедится, что ты по-прежнему любишь только ее! Все будет нормально, Черныш!

– Давай выпьем за это!

– Давай!

Дементьев, открыв бутылку виски, разлил обжигающую жидкость по рюмкам. Друзья выпили по четвертой.

Дементьев отставил бутылку в сторону:

– Хватит, Серег! Всех, кого следовало помянуть, помянули, за то, за что надо было выпить, выпили.

Чернышев согласился:

– И то верно! Мне еще в одно место заехать надо. Обещали новую импортную инвалидную коляску подогнать. А то старая рассыпается. И с Ириной побыть! А ты вечером к врачихе своей пойдешь?

– Нет! Она сутки на смене. Договорились завтра созвониться!

– Это хорошо! Так ты подумай о работе в милиции?!

– Сказал же, подумаю! Но ничего не обещаю!

Посидев еще с полчаса, Чернышев поднялся:

– Все, Андрюх, спасибо за прием! Поеду!

Встал и Дементьев:

– Я провожу.

– Не надо!

– Так дома все одно делать нечего. Тебя провожу, до кинотеатра прогуляюсь.

Старший лейтенант милиции улыбнулся:

– А чего не по парку?

– Желания нет, да и сегодня дежуришь не ты!

– Понятно! Ну, пойдем тогда.

Дементьев проводил Чернышева до стоянки такси.

Андрей прошел к кинотеатру, точнее, к тому, что сегодня представлял собой бывший кинотеатр «Юность». А представлял он собой магазин. Мебельный. Возле магазина небольшие группы молодых людей школьного возраста. Подумал, почему не в школе? Почему здесь? Ответ получил быстро. Обойдя торговые ряды примостившегося к кинотеатру, или магазину, рынка, увидел четверых пацанов лет по шестнадцать, гонявших по кругу косяк анаши. Папироса, набитая наркотиком, переходила из рук в руки, и пацаны втягивали в себя губительный дым вместе с воздухом. Дементьева охватила ярость. Дети употребляют наркотики открыто, на улице, на виду взрослых людей. И никого не опасаются. Не скрываются. Курят внаглую. А кого им, в принципе, бояться? Милиции поблизости нет, а обыватель привык уже жить по принципу – моя хата с краю, ничего не знаю! Неправильно это! Так и Черныш говорил то же самое. Андрей принял решение быстро. Набрал номер боевого товарища. Тот находился еще в такси, не доехал до нужного места:

– Командир? Что случилось?

– Я согласен, Черныш!

– В смысле?

– Согласен служить в милиции!

– И что так повлияло на твое решение? Полчаса назад ты обещал всего лишь подумать.

– То, что я увидел на улице. С этим надо бороться! Короче, все, я согласен.

– Ну и отлично! Правильное решение, командир!

Дементьев отключил телефон, разогнал толпу мальчишек, которые с нескрываемой злобой посмотрели на мужика, посмевшего посягнуть на их кайф. Но разошлись, скандал или шум им не нужен.

Андрей пошел домой. Начался легкий, по-летнему теплый дождь. Дементьев не обращал на него внимания. Он шел, подставляя лицо каплям дождя, и не мог представить, какие испытания готовит ему новая жизнь, новая служба. Не знал, что скоро вновь придется, взяв в руки оружие, вступить в смертельную схватку с коварным и безжалостным врагом, чья цель – власть и деньги. Любой ценой, любой кровью. Вновь встать в строй, чтобы победить!