Глава 5
Палач наблюдал, как, отойдя от аула, «вертушка» зависла чуть в стороне на достаточно большой высоте.
Доулетхан предложил:
— Может, приземлить ее, Хозяин?
— Ни в коем случае! Она же работает на нас! То, что экипажу приказано контролировать аул, говорит о том, что русские повелись на то, что основные наши силы укрылись в Келое! Теперь против аула будут нацелены и наземные силы противника, которые совсем скоро подойдут сюда. Велико же будет удивление гяуров, когда они обнаружат лишь мирное селение. Там, внутри, один мальчик снимет все на видеокамеру. Русские будут в бешенстве и церемониться с жителями не будут. Вот парень и снимет их действия. Такие кадры нам не помешают. Дай мне рацию.
Палач вызвал командиров групп, отходящих через Келой:
— Ханаш? Как твои успехи?
— Ухожу со своими людьми по «зеленке» влево вверх по реке, Юсуф пошел вправо.
— «Вертушку» гяуров видишь?
— Нет! Стрекочет где-то в небе, но сам вертолет не виден!
— Значит, и пилоты вас не видят! Хорошо, ускорься, надо как можно дальше уйти в горы!
Палач переключился на Юсуфа:
— Как дела, брат?
— Пока все нормально. Минут через десять начну подъем на перевал!
— Удачи тебе, Юсуф!
Отключившись, Палач вызвал группы, ушедшие за склоны в сторону Вестанжи:
— Мелечхан?
— Я, Хозяин!
— Как дела?
— Иду, как ты и приказывал, по склону, под прикрытием «зеленки» в сторону Вестанжи.
— Помни, не доходя селения перейдешь ущелье. За хребтом, в «зеленке» устроишь отдых. Ночью вернешься к долине, не сближаясь с Келоем, начнешь выдвижение к палаточному лагерю. Смотри, чтобы пленных всех живыми довел!
— Я все помню, Хозяин!
Подобный приказ получил и Аслан, ведущих свой отряд за противоположным хребтом ущелья Тюльпанов, за исключением предупреждения о пленных, так как у него таковых просто не было.
Отключив радиостанцию, Палач повернулся к Доулетхану и Ачмизу:
— Пора и нам уходить! Доулет, возьми рацию и скажи, как далеко спрятан джип?
Первый помощник главаря банды, приняв прибор связи, ответил, касаемо личного транспорта Хозяина:
— В двух километрах отсюда! Через спуск и небольшой перевал, в лесном массиве.
Палач проговорил:
— Что ж, прогуляемся по родным горам! Дело свое мы сделали. Урок русские получили хороший. Вперед, к джипу!
Палач, два его заместителя и трое отборных бойцов личной охраны начали спуск по противоположному от Келоя, уходящему в долину, склону правого хребта. С вертолета, ведущего наблюдение за аулом и его окрестностями, заметить группу Палача было невозможно: она шла под прикрытием густой растительности.
Роты, поднятые по тревоге, на максимально возможных скоростях рвались к Келою. Десантные отсеки бронетранспортеров и боевых машин пехоты были пусты. Личный состав занял места на броне, ощетинившись вооружением.
Перекрыв все нормативы, головной разведывательный дозор вышел на плато и остановился.
Перед ним открылась страшная картина — развороченные и сожженные прямым попаданием гранатометов БТР и автомобили и трупы вокруг, много трупов. Особенно жутким было зрелище того, что находилось у камней, ровной грядой расположенных вдоль дороги. Там, где бойцы Величко нарвались на гранатную ловушку. Фрагменты человеческих тел были разбросаны повсюду вокруг гряды. Растяжки боевиков сделали свое сатанинское дело. Дальнейшим обследованием поля боя дозор обнаружил и тела боевиков, но тех было мало. Разведчики определили, что не все из лежащих сейчас на равнине пали в ходе боя. Некоторые были убиты после него. Головорезы Палача добивали раненых контрольными выстрелами в головы. И, что примечательно, среди добитых были и сами боевики.
Вот, значит, как, подумал командир передового дозора, лейтенант Павлов, доложивший обстановку командиру сводного отряда, идущему к аулу, капитану Кулагину.
Начальник разведки полка приказал Павлову выдвинуться в обход аула и занять позицию с правого фланга, чтобы огнем скорострельной пушки и спаренного с ней пулемета прикрыть выход на равнину основных сил сводного отряда.
Командир дозора приказ принял и вывел «БМП-2» за небольшой холм метрах в ста от аула. Оператор боевой машины получил команду внимательно следить за селением, разведчикам же спешиться и занять круговую оборону. Наступило короткое затишье.
Наконец, из прохода, не сбавляя скорости, вышли боевые машины пехоты разведывательной роты. Обойдя место боя, они веером пошли в охват левой стороны аула. Следом первая рота на бронетранспортерах повторила маневр разведчиков с правой стороны селения, мимо позиции передового дозора. Головные машины встретились за мечетью, завершив в считаные секунды окружение населенного пункта.
Несмотря на то, что Дмитрий Кулагин не запрашивал воздушной поддержки, в небе над равниной прошли три «Ми-24» с заправленными под завязку различным вооружением пилонами. Они разошлись в разные стороны. Два вертолета прошли над склонами расходящихся у селения хребтов. Третий ушел за аул и пошел над «зеленкой» вдоль реки. Командир звена вертолетов огневой поддержки вызвал Кулагина:
— «Земля»! Я — «Ворон-1», выполняю задачу по обнаружению банды с воздуха. Радиус действия звена — пятьдесят километров от Келоя. В случае необходимости вызывай, прикрою.
Кулагин ответил:
— Понял тебя, «Ворон-1»! Выполняй свою задачу!
— Тогда до связи, пехота?
— До связи!
«Вертушки», сделав предварительный облет местности, выстроились в круг и, увеличивая его радиус, закрутили свою воздушную карусель.
Кулагин же приказал личному составу рот спешиться и, растянувшись в цепь, начать сближение с аулом для проведения жесткой его «зачистки», отдав команду на любую попытку малейшего сопротивления или неповиновения открывать огонь на поражение!
Цепи бойцов уже начали движение, как над мечетью появился большой белый флаг. Даже не флаг, а обычная простыня, которой кто-то усердно размахивал с минарета. И тут же капитан получил сообщение от командира взвода, блокирующего вход в селение. В нем говорилось, что у крайних домов, рядом с ним, объявилась троица стариков, державших над собой белые полотнища. Кулагин приказал остановить наступление.
Старики стояли, не выходя за пределы селения.
Начальник разведки полка с тремя бойцами сопровождения подошел к ним.
От группы стариков вперед вышел один, с совершенно седой, окладистой бородой, лицом, испещренным глубокими морщинами, и… двумя орденами Отечественной войны.
Он и обратился к Кулагину:
— Господин капитан! Прошу вас, не надо штурмовать аул! Здесь, кроме мирных жителей, никого нет!
Кулагин посмотрел на старца, ответил ему:
— Мирный аул, мирная долина, мирные жители, а то, что за моей спиной, — мираж? Или все же поле боя? Ты видишь, старик, то, что находится перед мирным аулом, в мирной долине?
Старик опустил голову:
— Вижу, как видел и то, что там произошло. И я могу рассказать о трагедии, случившейся здесь совсем недавно!
Капитан закурил:
— Говори! Послушаем фронтовика!
Старейшина аула начал рассказ:
— Позавчера в аул пришел Палач. С ним человек пятьдесят. Мы, жители села, не могли воспротивиться его прибытию. Вам должно быть известно, что Палач одинаково жесток как с русскими, хотя в его отряде немало наемников-славян, так и с коренными чеченцами, не подчиняющимися ему.
Кулагин перебил старика:
— Я знаю, что собой представляет Палач! И хотел бы знать, что произошло после его прибытия!
— Он со своим отрядом недолго находился в Келое. Ночью ушел из селения, оставив здесь четверых боевиков и двоих пленных русских солдат…
И вновь капитан перебил старейшину:
— Пленных? Ты сказал, пленных? Что произошло с ними?
Старик вздохнул:
— Боевики заставили их переодеться в свою форму, выдали им оружие, незаряженное оружие, испорченные бинокли и выставили на крыши крайних домов. Между которых мы сейчас стоим.
Капитан непроизвольно посмотрел на крыши указанных стариком домов. Перевел взгляд на старейшину:
— Дальше?
— А дальше ваши солдаты, видимо, приняв пленных за наемников, убили их перед тем, как выйти в долину. Трупы солдат лежат у сарая, тут недалеко!
— Посмотрим, дальше?
— А что дальше, господин капитан? Боевики словно растворились, мы думали, что они ушли, пока не узнали, что недалеко отсюда, в балке находится их небольшой отряд. Мы не понимали, что задумал Палач. Пока из ущелья не вышла ваша колонна. Боевики уничтожили ее. И ушли! В чем вина жителей аула? В том, что Палач избрал местом своих действий равнину у нашего селения?
Кулагин, пропустив последние вопросы старейшины, сказал:
— Верно, старик, боевики, сделав свое кровавое дело, ушли, но вертолет, который ты можешь наблюдать в небе, заметил, что бандиты вошли в аул!
Старик согласился:
— Да! Так оно и было! Они вошли в аул, но не остановились в нем, пройдя садами к реке, где, разделившись, ушли под покровом деревьев в разные стороны, вверх и вниз по ее течению!
Затем, немного подумав, старейшина добавил:
— Но, господин капитан, Палач привел с собой не менее полусотни бойцов, а через аул уходило меньше половины его отряда, человек двадцать! Остальные полегли в бою?
Кулагин взглянул на старика:
— Убитых боевиков всего пятеро. Куда могли деться остальные?
Старик покачал головой:
— Точно сказать трудно, но если перевалить за хребты, то вполне можно скрыться в лесах, которые тянутся через перевалы к высокогорью.
Капитан задумался. Неожиданно приказал:
— Веди к погибшим пленным!
— Да тут и идти-то два шага, вон они у сарая, в тени.
Кулагин подошел к трупам, одетым в камуфлированную форму боевиков. Вызвал сапера, приказав проверить, не приготовил ли Палач на мертвых каких-либо сюрпризов. Старик начал было:
— Да нет на убитых ничего подобного, мы их сами сюда перенесли, господин капитан…
Начальник разведки оборвал старика:
— Помолчи!
И, обращаясь, к прапорщику инженерной службы, подтвердил приказ:
— Работать, сапер!
Тот вскоре доложил, что сюрпризов на телах нет, но обнаружены документы: военные билеты, записная книжка одного из погибших, фотографии девушки, письма из дома, а также записка, адресованная, судя по всему, командованию федеральных сил.
— Записка? — удивленно переспросил капитан. — А ну-ка дай ее сюда!
Прапорщик протянул начальнику разведки листок, на котором красивым почерком было написано:
«Тому, кто читает!
Палач выражает искреннее восхищение работой русских снайперов, умело убивающих своих же соотечественников вместо воинов Аллаха! Что, гяуры, сыграли партию с Палачом? И как настроение? Что-то подсказывает мне, что оно у вас далеко не праздничное! И так будет всегда! Пока последний русский сапог не покинет землю независимой Ичкерии. Это еще не все! Ждите новых, скорых подарков, неверные!
Палач».
Капитан, буквально кипя от ярости, сплюнул в пыль, проговорив сквозь сжатые зубы:
— Скотина! Игры затеял? Доиграешься, шакал паршивый, доиграешься! Получишь и свой сюрприз, Палач!
Кулагин открыл военные билеты парней, лежащих с простреленными головами у его ног.
По номеру части выходило, что захвачены эти несчастные были далеко отсюда.
Бригада, в которой они состояли в штате, дислоцировалась, насколько знал начальник разведки, под Грозным. Как же ребята оказались здесь? Неужели Палач действует так широко? При этом таскает с собой пленных? Да, дела…
Он положил документы погибших в нагрудный карман бронежилета, включил рацию:
— Командирам рот! Штурм селения отменяю! Провести тотальную «зачистку» в щадящем режиме. Задача прежняя — выявление лиц, которые могли принимать участие в бою на равнине, а также обнаружение оружия. Приказ на ответный огонь остается в силе! Выполнять!
Затем капитан Кулагин из БТРа связистов связался с полком.
Доложил обстановку начальнику штаба майору Гончаруку.
Тот тяжело вздохнул:
— Выходит, провел нас Палач? Переиграл по всем правилам?
— Выходит, так, товарищ майор, — ответил начальник разведки.
— Да… погибших в полк! После «зачистки» и воздушного облета назад в часть!
Связь оборвалась.
Было заметно, как раздражен начальник штаба полка.
Капитан Кулагин понимал, как тяжело сейчас было майору. Гончарук лично отправлял ребят в последний рейд. Посылал на смерть. То, что он вместе со штабом не мог просчитать ТАКОГО варианта развития событий, — утешение для майора слабое.
Между тем роты вступили в аул. Ничего, указывающего на участие селян в бою, обнаружено не было. Роты вернулись к боевым машинам.
Но не все сложилось складно у заранее торжествующего победу Палача!
Два его командира, Ханаш и Юсуф, допустили-таки халатность при передвижении в «зеленке». Они не придали особого значения появлению вертолетов огневой поддержки, надеясь на то, что растительность спрячет их, а посему и не залегли, как только услышали рокот боевых машин.
Первыми цепким взглядом оператора командирской «вертушки» были замечены несколько человек, юркнувших в кусты при появлении вертолета. Уже имея информацию с земли, что банда Палача не укрепилась в селении Келой, а, разбившись на части, начала отход в разных направлениях, в том числе и под прикрытием «зеленки» вдоль русла реки, пилоты усилили внимание. И вот первая удача. По внутренней связи оператор обратился к командиру экипажа:
— Коля, только что видел троих, нырнувших справа, в кусты.
— Место засек?
— Засек!
— Начинаю боевой разворот, наводи на цель!
— Бери левее, так, разворот на девяносто градусов, отлично! Замри, командир, цель перед нами! Еще одного вижу! Реактивными снарядами, с обеих кассет, огонь!
«Ми-24» ударил по кустам десятком неуправляемых реактивных снарядов.
В зоне сплошного поражения вздыбилась земля. Оба пилота видели, как под разрывами снарядов с фрагментами растительности разлетаются в разные стороны и части человеческих тел. Отряд Ханаша, скучившийся единой группой, попал в самый центр обстрела. Через секунды он перестал существовать.
Вертолет взмыл вверх.
Командир звена вызвал Кулагина:
— Земля! Я — Ворон-1, замечена и уничтожена группировка боевиков. Численность ее уточнить не могу. Но ни один бандит не ушел из зоны обстрела.
— Молодец, Ворон! Так их, скотов! Охотьтесь дальше, ребята. Только внимательнее, среди бандитов могут быть наши пленные. Ну а нам, похоже, в ауле работы не будет! Займемся пока погибшими!
— Понял тебя, Земля!
Почти тут же командира звена вертолетов огневой поддержки вызвал командир второго экипажа:
— Ворон-1! Я — Ворон-2, вижу пешую колонну в двадцати километрах от Келоя, численность — десять человек, все вооружены стрелковым оружием. Поднимаются по тропе на горный перевал. Пытаются обстрелять меня!
Командир звена спросил:
— Среди банды наши пленные не наблюдаются?
— Нет!
Приказ майора — командира звена был краток и категоричен:
— Ворону-2! Приказ — уничтожить пешую колонну! Порвать их в клочья!
Командир второго экипажа спросил своего оператора:
— Цель, Вова, ведешь цепко?
— Могу из пулемета всех одной очередью положить!
— Из пулемета? Нет! Командир что-то разозлился на «духов», приказал порвать ублюдков!
— Без вопросов. Командуй, Ворон-2!
— По наземной цели реактивными снарядами, огонь!
Отряд Юсуфа разделил судьбу собратьев из банды Ханаша, о чем сразу же было доложено Кулагину. Тот воспрянул духом и подзадорил пилотов:
— Мочите их, ребята, всех! Не жалея боезапаса!
Юсуф перед смертью успел связаться с Палачом:
— Палач! Мы под прицелом «вертушки», шайтан ее принес, укрыться нет возможности, прощай и отомсти за…
На этом связь оборвалась.
Палач грязно выругался. Задумался.
Проклятые гяуры зацепили все же отход через аул. Но ничего, ничего, Юсуф, Ханаш, я отомщу за вас! Умоются еще кровью нечестивцы! Сейчас главное, чтобы гяуры не просчитали маршрут отхода Мелечхана с пленными.
Даже если Аслан нарвется на русских, это не так страшно! В лесу боевики смогут от наземных сил уйти. Мелечхан же, связанный пленными, такой возможности не получит. Лишь бы русские не вычислили его маршрута, молил про себя Палач.
Командование полка внутренних войск не просчитало вариант отхода боевиков к Вестанжи. К селению, где дислоцировался полк.
Этот маневр был столь нелогичным, что им пренебрегли! Оттого он и сработал!
Кроме групп Ханаша и Юсуфа, звено огневой поддержки больше никого не обнаружило. Отработав почти весь запас горючего, командир звена сообщил Кулагину, что вынужден вернуться на базу.
Капитан Кулагин понял, что вертолетами уничтожены силы Палача, которые уходили через аул. А вот в каком направлении отошли остальные боевики с пленными, которых, как ему доложили, было восемь человек, оставалось не ясным.
Облет третьей «вертушкой» местности за склонами, откуда был произведен штурм колонны капитана Величко, ничего не дал.
Следовательно, или боевики успели глубоко отойти от места боя и рассыпались в горах, или спрятались в заранее подготовленном укрытии. И до наступления сумерек район не «зачистить», да и сил всего полка для этого не хватит, так что приходится удовлетвориться тем, что сумели сделать два вертолета огневой поддержки. В совершивший посадку вертолет «Ми-8» погрузили тела погибших бойцов и фрагменты тел, разорванных гранатами. Ротам был отдан приказ на обратный марш.
Джип с Палачом и его постоянным сопровождением, поднявшись по крутому склону и выйдя на небольшое плато, скрытое сверху густыми кронами низких деревьев и заросшее густыми, непроходимыми зарослями колючей ежевики, остановился возле полевой палатки. Сверху она была еще накрыта плотной маскировочной сетью. Здесь находилась одна из числа многочисленных баз полевого командира — палаточный лагерь. Рядом с палаткой Палача, которая выполняла и роль полевого штаба, и личного пристанища главаря банды, в ряд вдоль скалы расположились палатки меньших, под восемь человек, размеров. В них были оборудованы места отдыха и даже развлечения боевиков. Иногда отряд после очередного набега на мирные, но непокорные воле Палача селения доставлял сюда молодых девушек и женщин, которых пускали по кругу и, насытившись, бросали в глубокую пропасть, на съедение прожорливым шакалам.
В палатках же размещался и арсенал банды: оружие, боеприпасы, запасы питания. Отдельно у окончания скалы, перед обрывом в пропасть, в вырытых самими пленными глубоких ямах томились узники Палача. Но долго в них никто не задерживался.
Главарь бандитов слыл любителем публичных казней, и пленных часто вывозили в селения равнины, где и проводился кровавый ритуал.
Сейчас в запасе Палача осталось всего три узника, поэтому он так ждал Мелечхана, который должен был существенно пополнить число будущих жертв. Гибель Ханаша и Юсуфа с их людьми взбесила Палача. Мстительный и беспощадный, главарь бандитов не мог смириться с потерей своих подчиненных. Гяуры еще вздрогнут от его, Палача, ответа на гибель своих единоверцев и соратников.
В его возбужденном мозгу уже родилась чудовищная мысль, которую еще следовало хорошо обдумать, перед тем как воплотить в жизнь. Но это позже, сейчас надо сделать другое, не менее важное дело!
Он зашел в штабную палатку, где за плотной брезентовой перегородкой была оборудована его комната, половину которой занимала мягкая, прохладная постель. В углу за аппаратурой сидел его связист. Наемник. Эстонец по национальности, Витор был специалистом по спутниковой связи, которой Палача снабдили те, кто желал продолжения войны и видел в отпетом бандите одного из самых перспективных воинов.
— Витор, — обратился Палач к связисту, — свяжи меня с Адмиралом!
— Слушаюсь, господин!
Наемник был дисциплинированным слугой, да иначе и не могло быть: за те деньги, которые ему платил Палач, Витор готов был ноги мыть своему Хозяину.
Главарь банды прошел на свою половину, бросил на постель автомат, отцепил ремень портупеи с кобурой и ножнами кинжала, которые легли рядом с «АК-74», достал из тумбочки портсигар, где лежали туго набитые анашой из чистейшей индийской конопли косяки. С удовольствием, расслабляясь, затянулся. Затем вышел и сел на стул перед связистом.
Витор вскоре передал Палачу небольших размеров прибор, напоминающий обычную портативную рацию. Тот указал эстонцу на выход, сам прошел в свой отсек. Упал на постель, включил прибор на режим приемо-передачи закодированных сигналов.
— Адмирал? На связи Чабан!
При переговорах с человеком, которого Палач называл Адмиралом, себя он представлял не иначе как Чабан. И это несмотря на то, что их переговоры, хоть и теоретически, но перехватить было еще можно, а вот раскодировать — нет, они никогда не изменяли принятым еще в Москве правилам.
Адмирал ответил:
— Слушаю тебя, друг мой!
— Я, как и договаривались, потрепал тут ментовской полк!
— Молодец! Что еще скажешь?
— А что говорить, Адмирал? Надо бы оплатить работу. Оговоренную сумму плюс по десять штук за каждого погибшего джигита. Гяуры выбили у меня ровно двадцать человек! Можешь проверить по своим обширным каналам. Надо набирать новых людей, а им…
Адмирал перебил Палача:
— Не продолжай тему, Чабан! Высылай доверенного человека в Ростов. В понедельник двадцать четвертого числа на автовокзале пусть он возьмет билет на третий автобус рейсом в Сальск и выйдет к соответствующей платформе ко времени посадки. У него должен быть черный, обычный кейс, какой можно свободно купить в магазинах Ростова. На платформе, где образуется очередь, к твоему человеку подойдет мой представитель. С таким же кейсом. В толпе они обменяются чемоданами. Чек на триста тысяч долларов будет замаскирован под командировочное удостоверение. Снимешь аккуратно внешнюю пленку — и он перед тобой. В кейсе, что передаст мой человек, чтобы ты был в курсе, будут еще туалетные принадлежности, смена нижнего белья, книга Шолохова «Поднятая целина», закладкой которой и будет служить старое, просроченное командировочное удостоверение.
— Ростов, так Ростов! Как с моим гонораром?
— Он завтра же будет переведен на твой счет в Турции.
— Отлично! Как с дальнейшими планами нашего священного джихада?
Адмирал поправил:
— Вашего джихада, Чабан, вашего! Но об этом поговорим тет-а-тет!
Палач спросил с некоторым удивлением в голосе:
— Ты решил посетить Кавказ, Адмирал? Неплохое решение. В горах сейчас красиво! Ну а я обеспечу тебе полную…
Адмирал не дал договорить Палачу:
— Нет, Чабан, на Кавказе мне делать нечего, а вот тебе побывать в сосновом бору, на берегу реки, под Москвой, не помешает! Это пока в перспективе, но в ближайшей! А пока затихни, ляг «на дно». Спецназ сейчас с особым рвением ринется на охоту за тобой. А ты мне, да не только мне, Чабан, нужен исключительно живым и… свободным! Все!
— Я все понял, и сегодня же мой человек отправится в Ростов!
Связь отключилась.
Палач отбросил передатчик в угол постели. Надо бы принять душ, пообедать шашлыком из свежей баранины, развлечься с молодой наложницей, но не было сил! Прошедшие сутки измотали его! Глаза сами собой закрывались. Палач уснул. В его отсек тихо вошел Витор, забрал оружие и телефон, задернул за собой полог, занял свое место, прослушивая эфир.
Около часа ночи в лагерь один за другим прибыли Аслан и Мелечхан со своими бойцами и пленными.
В то время как Палач разговаривал с Москвой, в такой же палатке командир отряда специального назначения Федеральной службы по борьбе с терроризмом, полковник Скориков Юрий Федотович распекал своих немногочисленных подчиненных:
— Что, господа, профессионалы, Палач вновь умыл нас?
Его перебил капитан Таранов, прослывший в отряде, да и не только в нем, борцом за справедливость, что приносило ершистому офицеру немало неприятностей.
— Не нас, товарищ полковник, а ментов! Насколько знаю, мы к операции в Келое даже на пушечный выстрел допущены не были. Да и не наше это дело, шмонать аулы! Внутренние войска полезли по «дезе» в аул, вот и попали в засаду! Обычное дело! Ребят погибших, конечно, жалко, но мы-то здесь при чем?
— Обычное дело, говоришь, Таранов? То, что полк выполнял свою штатную задачу, — верно и правильно! Неправильно другое, а именно, почему этот Палач до сих пор творит в Чечне все, что задумает? А ликвидация его банды — не наша ли задача? Причем задача первоочередная? Так кого умыл Палач — полк ВВ или нас?
Капитан ответил, не раздумывая:
— Командир полка знал, что Палачом занимается спецслужба? Знал! Почему провел провальную операцию в обход нас? Даже не поставил вас, полковник, в известность, что в зоне его ответственности появились люди этого самого Палача.
Полковник махнул рукой:
— Успокойся, Евгений! Садись, где сидел, и вопросов без разрешения больше не задавать! Иначе совещание растянется до бесконечности.
Капитан сел, проворчав недовольно:
— Вот так всегда! Только правду скажешь, сразу — молчи! Так что, дурь гнать? Осточертело все! Нет, подам я все же рапорт! Гадом буду, подам! И дурись здесь все на хрен! Надоело!
Полковник посмотрел на строптивого капитана, ничего не сказав. Все же, несмотря на его раздолбайство, Таранов был и оставался командиром одного из лучших подразделений отряда.
Немного успокоившись после словесного поединка с подчиненным, полковник довел до всех офицеров, что руководство Центра снимает с отряда все побочные задачи, выводя на первый план конкретную цель, — обнаружение и уничтожение Палача. Тем более, сейчас зацепиться было за что. Определился район пусть и временной дислокации его банды. Не самый удобный для спецназа район, но все же ограниченное пространство, а не вся Чечня. И этот район следовало срочно блокировать. Командиры подразделений получили приказ немедленно приступить к выполнению этой задачи.
Недовольным, как всегда, остался только капитан Таранов, своеобразно охарактеризовав полученный приказ:
— Опять отправляют нас мудистикой заниматься, командир! Что, Палач дурак, станет ждать, когда его обложат, как волка? На днях он проведет свой кровавый ритуал с пленными, и поминай, как звали. Путей у него много!
Сказав это, капитан вышел из штабной палатки.
Полковник остался за столом один.
Он понимал, что Таранов прав, но другого варианта действий просто не было. Бездействовать основными силами, привлекая к работе отдельные группы поиска противника, ему не даст Центр. А для применения всех сил годна лишь одна, и надо признать, скорее всего, бесполезная операция по блокированию района последнего появления Палача. Это Центру понравится! Главное — масштабность, размах! Черт бы побрал этих кабинетных генералов. Им бы лишь знать, что спецназ задействован в полной мере, а на то, что ребятам впустую придется лазить по горам, генералам наплевать! Показуха, мать ее! И против не выступишь!
А капитан прав, на все сто процентов прав! Мудистика все это! И другого слова к требованиям Центра не придумать!
