2
РУССКИЕ НАЛОЖИЛИ ВЕТО НА РЕЗУЛЬТАТЫ ГОЛОСОВАНИЯ В ООН НАВОДНЕНИЕ В ШТАТЕ МИССУРИ НАНЕСЛО РЕКОРДНО ВЫСОКИЙ УЩЕРБ МИССИСИПСКИЙ МЕССИЯ ОТКАЗАЛСЯ ЯВИТЬСЯ В СУД НУДИСТЫ УСТРОИЛИ СКАНДАЛ НА ПЛЯЖАХ БЕЙЛИ БРИТАНО-ИРАКСКИЕ ПЕРЕГОВОРЫ ЗАШЛИ В ТУПИК ПРОГНОЗИРУЕТСЯ СОЗДАНИЕ ОРУЖИЯ, ДЕЙСТВУЮЩЕГО БЫСТРЕЕ СКОРОСТИ СВЕТА ТАЙФУН СНОВА ПОВЕРНУЛ НА МАНИЛУ
СВАДЬБА НА ДНЕ ГУДЗОНА — Нью-Йорк, 13 июля. В специально сконструированном водолазном костюме на двоих, Меридит Смит, знаменитая своими светскими похождениями, и принц Огги Шлезвиг были обвенчаны сегодня преподобным Далтом, при помощи специального телевизионного передатчика, предоставленного Военно-Морскими Силами…
По мере того, как продолжался год Резонанса, Брин с меланхолическим удовлетворением пополнял свои графики новыми точками, которые хорошо ложились на предполагаемую линию. Необъявленная Мировая Война продолжала свое кровавое шествие по планете, вспыхивая в разных точках измученного шарика. Брин сконцентрировал свое внимание на последних страницах газет, продолжая выписывать странные факты. Взятые по отдельности они не значили ровным счетом ничего, но вместе создавали мрачнейшую картину.
Он отмечал положение дел с ценными бумагами, наводнениями, урожаем пшеницы, но более всего Брина завораживал "сезон глупостей", как он это называл. Несомненно, всегда находилось достаточное количество людей, которые совершали самые разные глупости, — но как относиться к тому, что глупейшие поступки стали чуть ли не нормой? Когда, к примеру, идеалом американской женщины становились манекенщицы, более всего похожие на зомби? Чем отличалась Национальная неделя рака от Национальной недели ноги атлета? В какой момент американцы лишились остатков здравого смысла?
Взять хотя бы трансвестизм — женская и мужская одежда — вопрос, конечно, спорный, но есть же какие-то культурные традиции. Когда начался весь этот распад? С костюмов Марлен Дитрих? К концу сороковых годов не осталось ни одного предмета мужской одежды, который бы женщина не могла надеть в обществе, — но когда мужчины заинтересовались кружевными кофточками? Может быть, начало было положено теми психологически сломленными людьми, отходами Гринвич Вилидж и Голливуда, которые придумали слово «фуфло», задолго до того, как это все началось? Или это были лишь "случайные выбросы", не определяющие хода кривой? А может, все началось с того, что какой-то совершенно нормальный мужчина отправился на маскарад и обнаружил, что юбки и в самом деле намного удобнее и практичнее, чем брюки? Или же все началось с возрождения шотландского национализма, который выразился в том, что многие американцы шотландского происхождения начали носить килты?
Спросите у лемминга, чем он мотивирует свои действия! Результат был налицо — в сводках ежедневных новостей. Трансвестизм, в связи с массовыми уклонениями от призыва на воинскую службу, наконец, привел к массовому аресту в Чикаго, за которым должен был последовать грандиозный процесс, впрочем, процесс так и не начался, потому что генеральный прокурор потребовал, чтобы судья подвергся публичному определению пола. Судья прямо в зале суда умер от апоплексического удара, и процесс был отложен — по мнению Брина, навсегда; он сильно сомневался, что закон о сексуальных меньшинствах будет когда-нибудь выполняться.
Или же закон о непристойном поведении в общественных местах. Попытки ограничить распространение синдрома цыганки Розы, игнорируя его, ни к чему не привели; более того, сообщалось, что пастор Церкви объединенных душ в Спрингфилде заявил о восстановлении церемониального нудизма. "Вероятно, подобное произошло впервые за последние тысячу лет, — подумал Брин, — если не считать каких-нибудь запрещенных вакхических культов в Лос-Анджелесе. Преподобный отец утверждал, что церемония аналогична "танцу высокой жрицы" в древнем храме Карнак.
Может быть. Но Брин располагал информацией, что «жрица» ранее работала в известном баре со стриптизом. Так или иначе, но пастор остался на свободе.
Двумя неделями позже 109 церквей в 33 штатах уже предлагали аналогичные аттракционы. Брин занес их на свои кривые.
Это тошнотворные извращения, как ему казалось, не имели никакого отношения к удивительному подъему множества различных евангелических культов по всей стране. Эти церкви были искренними, честными и бедными — но, начиная с Войны, их количество непрерывно росло. Теперь они размножались, как на дрожжах. Становилось статистически очевидным, что Соединенные Штаты оказались центром возрождения всяческих религий. Он проверил, коррелирует ли это с трансцендентализмом и с движением Святых наших дней, — х-м-м… да, все сходилось. И кривая продолжала подниматься в сторону максимума.
Облигации военного займа уже подлежали оплате; свадьбы военного времени начали сказываться на росте населения — в Лос-Анджелесе все школы были переполнены. Уровень воды в реке Колорадо оказался на рекордно низкой отметке, и башни на озере Мид высоко торчали из воды. Но жители Лос-Анджелеса, не обращая ни на что внимания, продолжали, как и всегда, обильно поливать свои лужайки перед домами. Представители Управления распределения пресной воды пытались остановить столь безответственное расходование водных ресурсов, но они не обладали реальной административной властью. И никто не решился отдать столь необходимый приказ и перекрыть трубы, через которые утекала вода жизни этого рая, грозившего в очень скором времени превратиться в бесплодную пустыню.
Четыре съезда партий — Демократов южных штатов, Республиканцев и Других Республиканцев и, наконец, Демократов северных штатов — не привлекли особого внимания общественности, в то время как Ничего-не-знающие еще не проводили своего съезда. Тот факт, что "Американское собрание", как предпочитали себя называть Ничего-не-знающие, заявило, что оно не политическая партия, а просто некое сообщество, которое интересуется только вопросами образования, ничуть не преуменьшало его силы. Вот только в чем эта сила заключалась? Зарождение движения прошло так незаметно, что Брину пришлось посидеть в библиотеке, чтобы найти первое упоминание о нем в газетах за декабрь 1951 года, однако только за последнюю неделю ему дважды предлагали присоединиться к ним, причем предложения он получил прямо в своем офисе — один раз от босса, а другой раз от младшего коллеги.
Брин не сумел нанести на график Ничего-не-знающих. У него от них холодели руки, а по спине бегали мурашки. Он начал собирать всю возможную информацию о них и очень скоро обнаружил, что по мере того, как росло число их сторонников, публикаций становилось все меньше.
18 июля началось извержение вулкана Кракатау. По этому поводу впервые состоялась телетрансляция через Тихий океан. Влияние извержения на солнечные константы, среднесуточную температуру и выпадение осадков скажется значительно позже. Авария в Сан-Андреасе, по последствиям сравнимая лишь с катастрофой на Лонг-Бич в 1933 году, способствовала нарастанию напряжения — все Западное побережье было затронуто бесконечными перебоями подачи электроэнергии. Началось извержение Этны; Мауна Лоа пока молчала.
Летающие тарелки приземлялись чуть ли не ежедневно в каждом штате. Однако никому не удалось произвести серьезный осмотр такой тарелки — а может, Министерство Обороны наложило запрет на распространение информации? Брина не удовлетворяли не заслуживающие доверия репортажи, которые ему удавалось заполучить, — большинство сведений сообщалось людьми, находившимися на разных стадиях алкогольного опьянения. Но Морской Змей на пляже Вентура был настоящим — он сам его видел. О существовании троглодита в Теннесси Брин мог судить лишь по газетным отчетам.
Тридцать одна авиакатастрофа на внутренних линиях только за последнюю неделю июля… Было ли это саботажем? Или приближением минимума на графике? А как трактовать возникновение эпидемии нового полиомиелита, прокатившейся от Сиэтла до Нью-Йорка? Пришло время для начала глобальной эпидемии? Графики Брина отвечали на этот вопрос утвердительно. А как насчет Большой Войны? Может ли график предсказать, что славянские биохимики сумеют в нужное время вывести какой-нибудь ужасающий вирус? Чепуха!
Однако кривые, если они вообще что-нибудь значили, учитывали даже "свободную волю", как некое усредненное значение отдельных «воль» статистической вселенной — и выходила вполне гладкая функция. Каждое утро три миллиона "свободных воль" направлялись к центру Нью-Йоркского мегаполиса; каждый вечер они отправлялись в обратный путь, описывая гладкую и вполне предсказуемую кривую, — и все под влиянием "свободной воли".
Спроси у лемминга! Спроси у всех леммингов, мертвых и живых! Брин отбросил свои заметки и позвонил Мид.
— Это моя самая любимая статистика?
— Потти! Я как раз про тебя подумала.
— Естественно. Ведь сегодня у тебя выходной.
— Верно, но я подумала про тебя совсем по другой причине. Потифар, ты когда-нибудь видел Великие Пирамиды?
— Я не видел даже Ниагарского водопада. Мне давно хочется найти богатую вдову, чтобы я мог отправиться вместе с ней в путешествие.
— Да-да, я непременно поставлю тебя в известность, как только заработаю свой первый миллион, но…
— На этой неделе ты делаешь мне предложение в первый раз.
— Заткнись. Ты когда-нибудь читал предсказания, которые нашли в одной из пирамид?
— Что? Послушай, Мид, это на том же уровне, что и астрономия, — очень хорошо подходит для белок. Пора уже повзрослеть.
— Да, конечно. Но Потти, я думала, что тебя интересует все странное. А это очень странно.
— О, тогда извини. Если это из серии "сезона глупостей", я тебя с удовольствием послушаю.
— Ладно. Я для тебя сегодня готовлю?
— Ведь сегодня среда? Не так ли?
— Когда мы встречаемся?
Он взглянул на часы.
— Заеду за тобой через одиннадцать минут. — Он немного пригладил усы. Нет, через двенадцать с половиной.
— Я буду готова. Миссис Мигат утверждает, что наши регулярные свидания означают, что ты собираешься на мне жениться.
— Не обращай на нее внимания. Она просто статистика, а я случайное число.
— Ну, ладно, у меня уже есть двести сорок семь долларов из моего первого миллиона. Пока!
Находка Мид оказалось обычной фальшивкой розенкрейцеров, роскошно изданной. Среди прочего там была фотография (отретушированная, в этом Брин не сомневался) весьма сомнительной линии на стене коридора какого-то замка, по которой делалось предсказание будущего всего человечества. На нее нанесена временная шкала, на которой отмечены все наиболее значительные вехи мировой истории — падение Рима, вторжение норманнов, открытие Америки, Наполеон и Мировые Войны.
Шкалу делало особенно интересной то, что она неожиданно обрывалась — как раз на настоящем времени.
— Ну, что ты скажешь, Потти?
— Скажу, что резчик по камню устал. Или его просто уволили. Или у нового верховного жреца появились другие идеи. — Он засунул книжку в стол. Спасибо. Я подумаю, как нанести эту информацию на график. — Но не утерпел, вытащил книжку, достал линейку и лупу. — Получается, что конец наступит в последние дни августа, — заявил он, — если только это не след подохшей мухи.
— Утром или днем? Я должна знать, как мне одеться.
— Туфли надеть просто необходимо. Все Божьи дети должны предстать перед ним в туфлях. — Он снова убрал книгу,
Она немного помолчала, а потом сказала:
— Потти, а не пришло ли время уносить ноги?
— Что? Мид, неужели эта штука произвела на тебя такое впечатление? Это же просто "сезон глупостей".
— Да, но посмотри на свои графики.
Так или иначе, но на следующий день он взял выходной и провел его в библиотеке, чтобы проверить ряд пророчеств. Нострадамус был претенциозен и глуп, а мать Шиппи и того хуже. Да и вообще, у любого из них каждый мог найти то, что искал.
И все же он нашел у Нострадамуса один отрывок, который ему понравился: "С востока придет человек… он промчится через небо, воды и снег, и всюду он будет наносить удары своим оружием".
Звучало очень похоже на то, что утверждали люди из Министерства Обороны, когда пугали коммунистической угрозой с востока.
И в то же самое время это было описание любого вторжения с моря на материк! Бред какой-то.
Когда он вернулся домой, рука его сама потянулась к отцовской библии. Он открыл ее на Книге Откровений Иоанна Богослова. Ему не удалось найти ничего, что бы подходило к данному моменту, но его поразило постоянное использование точных цифр. Он перелистывал страницу за страницей; и вдруг его глаза загорелись: "Не обманывайся завтрашним днем; ибо не дано тебе угадать, что он несет". Брин отложил библию в сторону, чувствуя, что настроение у него стало еще более мрачным.
На следующее утро начался дождь. Гильдия водопроводчиков избрала на роль мисс Утренней Звезды "Мисс Санитарию", и в тот же день гробовых дел мастера указали на нее же, как на "Тело, Которое Я Мечтал Бы Подготовить". Конгресс проголосовал за то, что Томасу Джефферсону Миксу должна быть выплачена компенсация в размере одного доллара и 57 центов за переработку во время Рождественской лихорадки 1936 года, когда он одобрил назначение пяти генерал-лейтенантов и одного посла, и все это за семь минут. Огнетушители в приюте небольшого городка оказались заправлены воздухом. Председатель совета футбольных клубов выделил средства на то, чтобы послать мирные предложения и витамины всем членам Политбюро. Многие акции существенно упали в цене — некоторые сразу на девятнадцать пунктов. Канзас и Вичит оставались затопленными, а в Фениксе, штат Аризона, не хватало питьевой воды. И Потифар Брин обнаружил, что оставил свой плащ в доме Мид Барстоу.
Он позвонил ее хозяйке, но миссис Мигат сразу передала трубку Мид.
— Что ты делаешь дома в пятницу? — осведомился он.
— Управляющий театра уволил меня. Теперь тебе придется на мне жениться.
— Ты не сможешь содержать меня. Но серьезно, Мид, детка, что произошло?
— Я и так собиралась уходить из этой дыры. Последние шесть недель прибыль приносил только автомат для воздушной кукурузы. Там совершенно нечего делать.
— Я сейчас приеду.
— Через одиннадцать минут?
— Сейчас идет дождь. Через двадцать — если повезет.
Брин приехал только через час. Бульвар Санта Моника был залит водой, на бульваре Сансет образовалась грандиозная пробка. Когда он съехал на обочину, чтобы срезать путь, ему пришлось менять колесо — малоприятное занятие во время проливного дождя.
— Потти, ты похож на мокрую курицу!
— Надеюсь, мне удастся выжить.
Его переодели в халат, принадлежавший покойному мистеру Мигату, и теперь Брин сидел, потягивая горячее какао, пока миссис Мигат сушила его одежду в кухне.
— Мид… я сейчас тоже «свободен».
— Что? Ты уволился?
— Не совсем. Старина Уайли и я последние несколько месяцев постоянно расходились во мнениях — я слишком часто опирался на "фактор резонанса" в тех цифрах, которые я предлагал нашим клиентам. Конечно, прямо я это так не называл, но у него сложилось впечатление, что мои прогнозы стали слишком пессимистичны.
— Но ты был прав!
— Интересно, когда это правота помогала в отношениях с собственным боссом? Но он уволил меня совсем по другой причине — наши споры были лишь предлогом. Ему нужен человек, готовый поддержать программу Ничего-не-знающих псевдонаучными измышлениями. А я не захотел присоединяться к ним. — Он подошел к. окну. — Дождь еще усилился.
— Но ведь у них нет никакой программы.
— Мне это известно.
— Потти, тебе надо было присоединиться. Это же не имеет никакого значения я сама присоединилась три месяца назад.
— Не может быть!
Она пожала плечами.
— Ты платишь свой доллар, приходишь на пару собраний, и они оставляют тебя в покое. Благодаря этому они держали меня на работе последние три месяца. Что из того, что я вступила в их общество?
— Что? Ну, мне жаль, что ты это сделала, вот и все. Забудь об этом. Мид, вода уже заливает тротуар.
— Тебе лучше остаться здесь на ночь.
— М-м-м… Я не хочу оставлять автомобиль на улице на всю ночь. Мид?
— Да, Потти?
— Мы оба остались без работы. Как ты относишься к идее поехать на север, в сторону Моджава и поискать там сухой уголок?
— Меня бы это вполне устроило. Но послушай, Потти, это предложение или так, просто пожелание?
— Только вот не надо ставить меня в такие рамки, или-или. Это просто предложение провести вместе отпуск. Может ты хочешь взять с собой дуэнью?
— Нет.
— Тогда иди и собирай вещи.
— Хорошо. Но послушай, Потифар, собирать вещи прямо сейчас? Ты хочешь сказать, что пришло время уносить ноги?
Он посмотрел на нее, а потом перевел взгляд на окно.
— Я не знаю, — медленно проговорил он, — но этот дождь может продолжаться довольно долго. Не бери с собой то, без чего ты можешь обойтись, но все, что может оказаться необходимым, постарайся не забыть.
Он получил назад свою одежду от миссис Мигат, а Мид отправилась собирать вещи. Она спустилась вниз, переодетая в брюки, с двумя большими сумками в руках. Под мышкой у нее болтался большой, потрепанный плюшевый медведь.
— Это Винни.
— Винни Пух?
— Нет, Винни Черчилль. Когда я чувствую себя паршиво, он обещает мне "кровь, тяжелый труд, слезы и пот"; и после этого мне всегда становится легче на душе. Ты ведь сказал, чтобы я взяла то, без чего не могу обойтись? — Она с тревогой посмотрела на Брина.
— Точно. — Он взял ее сумки. Миссис Мигат, похоже, была вполне удовлетворена их объяснением, что они собираются навестить его (мистическую) тетку в Бейкерсфилде, прежде чем заняться серьезными поисками работы. Тем не менее, она смутила Брина, когда поцеловала его на прощанье и попросила, чтобы он "заботился о ее маленькой девочке".
Бульвар Санта Моника был закрыт для автомобильного движения. Пока они стояли в длинной очереди машин на выезде из Беверли-Хиллс, он включил радио и спустя некоторое время, сквозь помехи, сумел расслышать голос диктора местной радиостанции: — … результат, — тараторил высокий взволнованный голос, — Кремль дал нам время до захода солнца, чтобы мы покинули территорию города. Вы слушаете вашего Нью-йоркского корреспондента, который считает, что наступает такой момент, когда каждый американец должен держать свой порох сухим. А теперь послушайте обращение… — Брин выключил приемник и посмотрел на Мид.
— Не волнуйся, они годами ведут подобные разговоры.
— Ты думаешь, что они блефуют?
— Этого я не говорил. Я сказал: "не волнуйся". Однако сам он взял с собой вещи, которые были явно необходимы для выживания в полевых условиях, консервы, всю свою теплую одежду, спортивное ружье, из которого не стрелял, наверное, уже два года, и все содержимое домашней аптечки. Бумаги со своего письменного стола он засунул в большую папку, которую пристроил на заднем сидении среди сумок, книг, консервов и одежды. Принес все одеяла, которые ему удалось найти в доме, и сложил их сверху. Потом он поднялся наверх по скрипучим ступеням, чтобы все проверить в последний раз.
— Потти, а где твои графики?
— В рулоне на заднем сиденье. Ну, кажется, все — нет, подожди минутку! — Он подошел к полке, висящей над письменным столом, и взял с нее стопку каких-то журналов. — Черт возьми, я чуть не забыл своего "Западного Астронома" и "Записки Ассоциации Переменных Звезд".
— А зачем их брать?
— Зачем? Я не читал журналы уже почти год. Возможно, теперь у меня будет время для чтения.
— Х-м-м… Потти, наблюдать за тем, как ты читаешь научные журналы, не самое любимое мое занятие.
— Помолчи, женщина! Ты взяла Винни, а я беру это.
Она замолчала и помогла ему аккуратно сложить журналы. Брин бросил тоскливый взгляд на электрический калькулятор, но решил, что такой роскоши он позволить себе не может. Придется удовлетвориться логарифмической линейкой.
Когда машина выехала на залитую водой дорогу, Мид спросила:
— Потти, а как у тебя с наличными?
— Что? Да все нормально, я думаю.
— Я хотела сказать, что мы уезжаем, когда все банки закрыты и все такое. Она показала на свою сумочку. — Вот мой банк. Здесь немного, но мы можем их тратить.
Он улыбнулся и потрепал ее по колену.
— Отважный парень! А я сижу на своем банке — с самого начала года я начал переводить свои деньги в наличные.
— А я закрыла свой банковский счет в тот день, когда мы познакомились.
— Правда? Значит, ты всерьез восприняла мои рассуждения.
— Я всегда относилась к тебе серьезно.
Минт Каньон оказался настоящим кошмаром — их машина едва ползла со скоростью пять миль в час, а видимость ограничивалась габаритными огнями ехавшего впереди грузовика. Когда они остановились, чтобы выпить кофе в Халфвее, подтвердились его худшие предположения: Каньон Пасс был закрыт, и для того, чтобы попасть на шоссе номер 66, нужно было ехать в объезд. Спустя долгое время им удалось свернуть на Викторвилль, здесь машин стало заметно меньше — что было очень кстати, так как дворники на ветровом стекле их автомобиля перестали работать. Когда подъезжали к Ланкастеру, Мид повернулась к Брину и спросила:
— Скажи, Потти, а твой автомобиль снабжен шноркелем?
— Нет, к сожалению.
— Тогда нам лучше остановиться. Я вижу впереди свет.
Свет шел из окон мотеля. Мид решила пожертвовать приличиями ради экономии. Они сняли один номер на двоих. Брин заметил, что в номере было две кровати, стоящие рядом, но не стал обращать на это внимание Мид. В результате она забралась в постель вместе со своим медведем, даже не поцеловав Брина. К этому времени уже начало рассветать.
Они проснулись после полудня и решили провести еще один день в мотеле, а потом снова ехать на север в сторону Бейкерсфилда. Область высокого давления продолжала смещаться на юг, заливая массами воды Южную Калифорнию. Брину удалось починить дворники и купить две новые запаски вместо тех, которые он проколол прошлым вечером. Кроме того, он купил еще кое-что необходимое для ночлега под открытым небом и пистолет тридцать второго калибра для Мид. Брин немного смутился, когда отдавал его ей.
— А это еще зачем?
— Ну, у нас довольно много наличных денег.
— А я уж подумала, что он пригодится для того, чтобы защищаться от твоих приставаний.
— Но, Мид…
— Ладно, ерунда. Спасибо, Потти.
Они уже успели поесть и заканчивали укладывать вещи в машину, когда случился первый толчок. Пять дюймов осадков за двадцать четыре часа, более трех триллионов тонн дополнительной нагрузки на и без того перенапряженные пласты — это и привело к землетрясению.
Мид неожиданно села прямо на мокрую землю; Брину лишь с большим трудом удавалось удерживаться на ногах — казалось, он танцует на роликовых коньках. Когда земля немного успокоилась — это произошло тридцать секунд спустя, — он помог Мид подняться на ноги.
— С тобой все в порядке?
— У меня брюки промокли, — ответила Мид и раздраженно добавила: — Но, Потти, во время дождя никогда не трясет. Никогда!
— Ну, а в этот раз такое случилось.
— Но…
— Успокойся, пожалуйста, ладно? — Он открыл дверцу машины и включил радио, с трудом дождался когда приемник нагреется, и начал торопливо крутить ручку настройки. — Проклятье! Ни одной Лос-Анджелеской станции не поймать!
— Может быть, толчок повредил приемник?
— Подожди, — он еще покрутил ручку, и они услышали, как приемник заговорил: — …Солнечная студия из Риверсайда, Калифорния. Слушайте наши сообщения. Пока невозможно оценить размеры катастрофы. Прорван акведук на реке Колорадо; ничего не известно о масштабе разрушений и о том, сколько времени потребуется для того, чтобы все восстановить. Насколько нам известно, акведук в долине реки Овенс не поврежден, но всем жителям Лос-Анджелеса рекомендовано экономить питьевую воду. Лично я советую выставить кастрюли и ведра на улицу и собирать дождевую воду; рано или поздно дождь должен кончиться. Если у вас есть время, то мы запустим песню "Прохладная вода" просто, чтобы вы поняли, о чем идет речь. А сейчас я прочитаю инструкцию о том, как надо вести себя во время стихийных бедствий, цитирую: "Всю воду необходимо кипятить. Сохраняйте спокойствие, оставайтесь в своих домах, не поддавайтесь паническим слухам. Не выходите на автострады. Помогайте полиции и оказывайте посильную…" — Джо! Джо! Возьми трубку!"…посильную помощь пострадавшим. Не пользуйтесь телефоном, за исключением…" — Срочно! По неподтвержденным сведениям из Лонг-Бич, побережье в районе Вилмингтона и Сан-Педро находится под пятифутовым слоем воды. Я повторяю: эти сведения не подтверждены. А теперь приказ полевого генерала Марча Филда: "Весь военный персонал должен немедленно…"
Брин выключил приемник.
— Залезай в машину.
— Куда мы поедем?
— На север.
— Но мы заплатили за номер. Может быть…
— Залезай!
Они остановились в городе, и Брину удалось купить шесть пятигаллоновых канистр. На бензоколонке он их все заполнил бензином и аккуратно установил на заднем сидении, переложив одеялами. После этого они поехали дальше.
— Что мы делаем, Потифар?
— Я хочу выехать на автостраду в долине, которая ведет на запад.
— Ты хочешь попасть в какое-нибудь определенное место?
— Да. Посмотрим, что у нас из этого получится. Ты покрути настройку приемника, но не забывай посматривать на дорогу. Этот бензин на заднем сидении заставляет меня нервничать.
Пока они ехали через городок под названием Моджав и на северо-запад по шоссе номер 466 в горах Техачапи, приемник работал плохо, видимо, мешали горы, но Мид удалось поймать сообщение о том что ситуация создалась очень серьезная — даже хуже, чем во время землетрясения 1906 года в Сан-Франциско, Манагуа и Лонг-Бич вместе взятых.
Когда они спускались с гор, немного прояснилось; кое-где на небе даже проглядывали звезды. Брин свернул с автострады налево, теперь они ехали на юг по проселочной дороге, огибая Бейкерсфилд. Вскоре машина уже катила по шоссе номер 99, они выехали на него немного южнее Гринфилда. Как он и предполагал, шоссе было забито беженцами, и ему пришлось несколько миль проехать в общем потоке, прежде чем удалось свернуть на запад, в сторону Тэфта. Им удалось плотно поесть, остановившись в западном предместье Тэфта, у кафе, работающего круглые сутки.
Они уже собрались забраться обратно в машину, как вдруг, на юге, начался «восход». Зарево мгновенно окрасило небо, а потом быстро погасло; на том месте, где только что был пурпурно-красный столб света, начало медленно формироваться огромное грибовидное облако.
Брин посмотрел на него, потом бросил короткий взгляд на часы и хрипло сказал:
— Садись в машину.
— Потти, это был… это был…
— Да, это был, раньше это был Лос-Анджелес. Залезай в машину!
Несколько минут они молча ехали вперед. Мид была в шоке — она силилась сказать что-то, но не могла. Когда до них дошел звук взрыва, Брин снова посмотрел на часы.
— Шесть минут и девятнадцать секунд — все сходится.
— Потти, мы должны были взять миссис Мигат.
— Ну, откуда я мог знать? — сердито пробормотал он. — А кроме того, ты же сама понимаешь — старое дерево невозможно пересадить на новую почву. Если она погибла, то это произошло мгновенно.
— Я надеюсь, что ей не пришлось страдать!
— Забудь об этом. Сейчас нам нужно прежде всего позаботиться о себе. Возьми фонарик и посмотри карту. У Тэфта я хочу свернуть на север, в сторону побережья.
— Да, Потифар.
— И попробуй поймать что-нибудь по радио. Она немного успокоилась и сделала то, о чем он ее просил. Радио молчало, ей не удалось поймать даже радиостанцию Риверсайд — на всех диапазонах слышался какой-то странный шум, напоминающий стук дождя в оконное стекло. Когда они подъезжали к Тэфту, он замедлил ход, чтобы не пропустить поворот на север, нашел, наконец, нужное место и свернул. Почти сразу же перед ними на дорогу выскочил какой-то человек, отчаянно размахивая руками. Брин ударил по тормозам.
Человек подошел к левой дверце и постучал в окно, Брин опустил стекло. И глупо уставился на пистолет, зажатый в левой руке мужчины.
— Быстро выходите из машины, — резко приказал незнакомец. — Мне она совершенно необходима. — Он просунул правую руку в окно, пытаясь нащупать ручку двери.
Мид потянулась через голову Брина, сунула свой маленький пистолет в лицо незнакомца и, не говоря дурного слова, спустила курок. Брин скорее почувствовал, чем увидел, вспышку выстрела у себя над головой. Человек казался удивленным, на его верхней губе образовалась небольшая аккуратная дырочка, в ней еще даже не было крови, а потом он медленно повалился назад.
— Поезжай вперед! — пронзительно закричала Мид. Брин перевел дыхание.
— Хорошая девочка…
— Давай! Гони!
Они поехали по шоссе через Национальный Заповедник в Лос-Падресе, остановившись лишь раз, чтобы залить в бак горючего из канистр, предусмотрительно захваченных Брином. Потом они свернули на проселочную дорогу. Мид продолжала крутить ручки настройки приемника, однажды ей удалось поймать Сан-Франциско, но помехи были такими сильными, что им ничего не удалось разобрать. Наконец, Мид нашла Солт Лейк Сити, голос диктора доносился довольно слабо, но зато помех практически не было.
"…пор не было ничего нового. Судя по всему бомба на Канзас Сити не была сброшена. Предполагается, что взрыв — дело рук террористов. Конечно, это звучит очень неправдоподобно, но…" — Они спустились в низину, и приемник смолк на полуслове.
Когда приемник снова ожил, они услышали другой, весьма энергичный голос: "Говорит Конелрэд. Мы ведем передачу объединенными усилиями всех радиостанций. Слух о том, что на Лос-Анджелес была сброшена атомная бомба, ни на чем не основан. Западное побережье действительно подверглось суровому землетрясению, но не более того. Представители Государственного Департамента и Красный Крест находятся на месте, чтобы оказать помощь пострадавшим, но — я повторяю — атомной бомбардировки не было. Держитесь подальше от автострад и слушайте…" — Тут Брин выключил приемник.
— Кто-то, — сказал он с горечью, — опять посчитал, что "Мамочка знает лучше". Они решили не сообщать плохих новостей.
— Потифар, — резко спросила Мид, — это и вправду была атомная бомба… да?
— Да, конечно. Но мы не знаем, был ли это только Лос-Анджелес и Канзас-Сити — или все крупные города страны. Единственное, в чем мы сейчас можем быть уверены, — так это в том, что они нам лгут.
— Может быть, попробовать поймать другую станцию?
— Да черт с ними. — Он сосредоточился на ведении машины. Дорога становилась все хуже. Когда начало рассветать, она сказала:
— Потти, ты знаешь, куда мы едем? Или ты просто стараешься держаться подальше от больших городов?
— Да, у меня есть определенная цель, если только я не заблудился. — Он посмотрел по сторонам. — Нет, мы правильно едем. Видишь вон ту гору впереди, с тремя жандармами на склоне?
— Жандармами?
— Большими каменными столбами. Это надежный ориентир. Теперь мне нужно найти частную дорогу. Она ведет в охотничий домик, принадлежавший двум моим друзьям, — раньше там была ферма, но она себя не окупала.
— Понятно. А твои друзья не будут возражать, если мы воспользуемся их домом?
Он пожал плечами.
— Если они приедут сюда, мы у них спросим. Ты же должна понимать, Мид — они ведь жили в Лос-Анджелесе.
— А, тогда понятно.
Частная дорога представляла собой колею, проложенную фургонами. Она была в ужасном состоянии. Но им, в конце концов, удалось перевалить через вершину хребта — отсюда открывался замечательный вид, почти до Тихого океана. Затем, без особых приключений, они спустились в небольшую, защищенную со всех сторон горами, долину.
— Выгружаемся, мы прибыли на конечную станцию.
Мид вздохнула.
— Это похоже на рай.
— Ты сможешь приготовить завтрак, пока я разгружаю вещи? В очаге должны быть дрова. Ты сможешь с ним разобраться?
— Дай мне только развернуться.
Два часа спустя Брин стоял на перевале, курил сигарету и смотрел вниз, на запад. Кажется ему или нет, что в той стороне, где находится Сан-Франциско, поднимается ядерный гриб? Скорее всего, это лишь плод его воображения, решил Брин — уж слишком большое между ними расстояние. На юге все было чисто.
Из домика вышла Мид.
— Потти!
— Я здесь.
Она подошла к нему, отобрала сигарету и сделала глубокую затяжку, выдохнув дым, негромко проговорила:
— Я знаю, что грех так говорить, но я чувствую такой покой, какого не знала уже очень давно.
— Понимаю.
— Ты видел, сколько консервов в кладовой? Мы сможем прожить здесь всю зиму.
— Может быть, так и случится.
— Наверное. Жаль, что у нас нет коровы.
— Что бы ты стала с ней делать?
— Я каждое утро успевала подоить четырех коров, прежде чем за мной приезжал школьный автобус. А еще я умею разделывать свиней.
— Я постараюсь найти хотя бы одну.
— Если найдешь, то я сумею закоптить ее. — Она зевнула. — Мне вдруг страшно захотелось спать.
— Мне тоже — но чему же тут удивляться?
— Тогда пошли спать.
— Х-м-м, Мид!
— Да, Потти?
— Мы здесь пробудем довольно длительное время. Ты ведь это понимаешь?
— Да, Потти.
— На самом деле, я думаю, что разумнее всего оставаться здесь до тех пор, пока кривые не повернут в другую сторону. А это обязательно должно произойти.
— Да. Я это уже поняла.
Он немного поколебался, а потом спросил:
— Мид… ты выйдешь за меня замуж?
— Да. — Она прижалась к нему. Через некоторое время Брин осторожно отстранил ее от себя и сказал:
— Моя дорогая, моя любимая, мы… может быть, нам стоит спуститься вниз и найти священника в одном из этих маленьких городишек?
Она внимательно посмотрела на него.
— Но это не слишком разумно, не так ли? Я хочу сказать: сейчас никто не знает, что мы здесь, а ведь именно этого нам и надо. А кроме того, твоя машина может во второй раз не преодолеть такую дорогу.
— Да, это будет не слишком разумно. Но мне бы хотелось, чтобы у нас все было по-настоящему.
— Все в порядке, Потти. Все правда в порядке.
— Ну, тогда… встань на колени рядом со мной. Мы скажем вместе все что полагается.
— Да, Потифар. — Она опустилась рядом с ним на колени. Он взял ее за руку, закрыл глаза и начал молиться.
Немного погодя он открыл глаза и спросил:
— Что такое?
— Коленям больно стоять на камушках.
— Ну, тогда встань.
— Полушай, Потти, давай лучше пойдем в дом и скажем все необходимые слова.
— Да? Черт возьми, женщина, там мы можем о них моментально забыть. Ну-ка, повторяй за мной: Я, Потифар, беру тебя, Мид…
— Да, Потифар. Я, Мид, беру тебя, Потифара…
"ОФИЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ: ВСЕМ СТАНЦИЯМ, КОТОРЫЕ В СОСТОЯНИИ СЛЫШАТЬ НАС. ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ БЮЛЛЕТЕНЬ НОМЕР ДЕВЯТЬ — ЗАКОНЫ О ПОВЕДЕНИИ НА ДОРОГАХ, ОПУБЛИКОВАННЫЕ РАНЕЕ, МНОГОКРАТНО НАРУШАЛИСЬ. ВСЕМ ПАТРУЛЯМ ОТДАН ПРИКАЗ СТРЕЛЯТЬ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ. НАЧАЛЬНИКАМ ВОЕННОЙ ПОЛИЦИИ РАЗРЕШАЕТСЯ ПРИМЕНЯТЬ СМЕРТНУЮ КАЗНЬ ЗА НЕЗАКОННОЕ ВЛАДЕНИЕ БЕНЗИНОМ, ИЗДАННЫЕ РАНЕЕ ЗАКОНЫ О СОБЛЮДЕНИИ РАДИАЦИОННОГО КАРАНТИНА ДОЛЖНЫ ИСПОЛНЯТЬСЯ НЕУКОСНИТЕЛЬНО. ДА ЗДРАВСТВУЮТ СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ! ХАРЛИ ДЖ. НИЛ, ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ, ИСПОЛНЯЮЩИЙ ОБЯЗАННОСТИ ГЛАВЫ ПРАВИТЕЛЬСТВА. ВСЕМ СТАНЦИЯМ СЛЕДУЕТ ПЕРЕДАВАТЬ ЭТО СООБЩЕНИЕ ДВАЖДЫ В ТЕЧЕНИЕ КАЖДОГО СЛЕДУЮЩЕГО ЧАСА".
"ГОВОРИТ СВОБОДНОЕ РАДИО АМЕРИКИ. ПЕРЕДАВАЙТЕ ЭТО СООБЩЕНИЕ ДАЛЬШЕ, РЕБЯТА! ГУБЕРНАТОР БРЭДЛИ БЫЛ ПРИВЕДЕН СЕГОДНЯ К ПРИСЯГЕ В КАЧЕСТВЕ ПРЕЗИДЕНТА. ПРИСЯГУ НОВОГО ПРЕЗИДЕНТА ПРИНЯЛ ИСПОЛНЯЮЩИЙ ОБЯЗАННОСТИ МИНИСТРА ЮСТИЦИИ РОБЕРТС. ПРЕЗИДЕНТ ПО ИМЕНИ ТОМАС ДЬЮИ, КАК ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СЕКРЕТАРЬ, И ПОЛ ДУГЛАС. КАК МИНИСТР ОБОРОНЫ, УЖЕ ВТОРЫМ СВОИМ УКАЗОМ ОБЪЯВИЛИ О РАЗЖАЛОВАНИИ ПРЕДАТЕЛЯ НИЛА И О НЕОБХОДИМОСТИ ЕГО НЕМЕДЛЕННОГО АРЕСТА. ПОДРОБНОСТИ БУДУТ СООБЩЕНЫ ПОЗДНЕЕ. ПЕРЕДАВАЙТЕ НАШУ ИНФОРМАЦИЮ ДАЛЬШЕ".
"ПРИВЕТ, КП, КП, КП. ЭТО В5КМР, ФРИПОРТ. КРР. КРР! КТО-НИБУДЬ СЛЫШИТ МЕНЯ? КТО-НИБУДЬ? МЫ ЗДЕСЬ МРЕМ, КАК МУХИ. ЧТО ПРОИСХОДИТ? БОЛЕЗНЬ НАЧИНАЕТСЯ С ЛИХОРАДКИ И СТРАШНОЙ ЖАЖДЫ, НО ГЛОТАТЬ НЕВОЗМОЖНО. МЫ НУЖДАЕМСЯ В ПОМОЩИ. КТО-НИБУДЬ СЛЫШИТ МЕНЯ? КК75, КК75 ЭТО В5 КИЛОМЕТРОВ РОМЕО ВЫЗЫВАЕТ КРР И КК75. КТО-НИБУДЬ… КТО-НИБУДЬ!!!"
"ЭТО "ВРЕМЯ ГОСПОДА", СПОНСОР ЛЕБЕДИНОГО ЭЛИКСИРА, ТОНИКА, КОТОРЫЙ ДЕЛАЕТ ПРИЯТНЫМ ОЖИДАНИЕ ПРИШЕСТВИЯ ЦАРСТВИЯ ГОСПОДНЯ. СЕЙЧАС СО СЛОВАМИ ПОДДЕРЖКИ К ВАМ ОБРАТИТСЯ СУДЬЯ БРУМФИЛД, ГЛАВНЫЙ ВИКАРИЙ КОРОЛЕВСТВА ЗЕМЛЯ НО СНАЧАЛА ПОСЛУШАЙТЕ СЛЕДУЮЩЕЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ: ПОСЫЛАЙТЕ ВЗНОСЫ НА СЧЕТ «МЕССИИ» КЛИНТА, ТЕХАС. НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ОТПРАВЛЯТЬ ИХ ПО ПОЧТЕ — ЛУЧШЕ ПОСЫЛАЙТЕ ИХ ЧЕРЕЗ КОРОЛЕВСКИХ ПОСЛАНЦЕВ ИЛИ ПИЛИГРИМОВ. НАПРАВЛЯЮЩИХСЯ В НУЖНОМ НАПРАВЛЕНИИ. ТЕПЕРЬ ПОСЛУШАЙТЕ МОЛИТВЕННЫЙ ХОР, А ВСЛЕД ЗА НИМ ВЫСТУПИТ ВИКАРИЙ ВСЕЙ ЗЕМЛИ…"
"…ПЕРВЫЙ СИМПТОМ — ПОЯВЛЕНИЕ НЕБОЛЬШИХ КРАСНЫХ ПЯТЕН НА ПОДМЫШКАХ. ОНИ НАЧИНАЮТ ЧЕСАТЬСЯ. БОЛЬНОГО НУЖНО НЕМЕДЛЕННО ПОЛОЖИТЬ В ПОСТЕЛЬ И ДЕРЖАТЬ ЕГО В ТЕПЛЕ. ПОТОМ ТЩАТЕЛЬНО ПОМОЙТЕСЬ И НАДЕНЬТЕ МАРЛЕВУЮ ПОВЯЗКУ НА ЛИЦО: МЫ ЕЩЕ НЕ УСПЕЛИ УСТАНОВИТЬ, КАК РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ ЭТА БОЛЕЗНЬ. ПЕРЕДАЙТЕ ДАЛЬШЕ".
"…НЕТ СООБЩЕНИЙ О НОВЫХ ВЫСАДКАХ НА КОНТИНЕНТЕ. ТЕ ДЕСАНТНИКИ. КОТОРЫМ УДАЛОСЬ ИЗБЕЖАТЬ УНИЧТОЖЕНИЯ, ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО ПРЯЧУТСЯ В ПОКОНОСЕ. СТРЕЛЯЙТЕ — НО БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ, ЭТО МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ТЕТЯ ТЕССИ. ЗАКАНЧИВАЕМ ПЕРЕДАЧИ ДО ЗАВТРАШНЕГО УТРА".
Кривые, наконец, повернули — у Брина уже не было ни малейших сомнений по этому поводу. Возможно, им даже не придется оставаться на зиму здесь, в горах Сьерра Мадре, хотя он понимал, что все-таки лучше перезимовать здесь. Он не случайно выбрал именно это место — оно находилось к западу от зоны выпадения большей части радиоактивных осадков; было бы глупо спуститься сейчас вниз и подхватить какую-нибудь отвратительную болезнь или попасть под пули особенно бдительного гражданина. Еще несколько месяцев, и все придет в норму.
Ко всему прочему, он успел заготовить огромный штабель дров. Брин посмотрел на свои покрывшиеся мозолями ладони — он сам проделал всю работу и, видит Бог, он намерен насладиться плодами своих трудов!
Он направлялся на перевал, чтобы дождаться заката и почитать часок. Проходя мимо машины, он бросил на нее задумчивый взгляд — не послушать ли радио? Но заставил себя отказаться от этой идеи — две трети всех запасов бензина ушло на то, чтобы подзаряжать батарею, без которой не мог работать приемник — а ведь был еще только декабрь. Нет, он должен теперь включать приемник не чаще двух раз в неделю. А для него так много значило послушать очередной выход в эфир "Свободной Америки", а потом еще несколько минут покрутить ручку настройки в надежде поймать какую-нибудь станцию.
Последние три дня "Свободная Америка" не выходила в эфир — возможно, мешали солнечные помехи или произошла авария на электростанции. Слух, что президент Брэндли убит, пока что не подтвержден Свободным Радио… Но они и не отрицают этого факта. Его это тревожило.
И еще странная история о том, что легендарная Атлантида поднялась со дна моря во время землетрясения и что Азорские острова теперь превратились в небольшой материк — все это, конечно, было отрыжкой заканчивающегося "сезона глупостей", но все равно ему захотелось знать продолжение.
С легким чувством стыда он разрешил своим ногам принести его к машине. Это уж совсем нечестно слушать радио, когда Мид нет рядом. Брин включил приемник, подождал, пока он нагреется, и начал медленно крутить ручки настройки. Ничего. Только статический шум. Так ему и надо.
Он поднялся на перевал и уселся на скамейку, которую принес сюда, — их "мемориальная скамейка", священное напоминание о том дне, когда Мид расцарапала себе коленки. Брин вздохнул, его подтянутый живот был набит олениной и оладьями с яблоками; чтобы чувствовать себя совершенно счастливым, ему не хватало только табака. Этим вечером закат был удивительно красивым, а погода необычайно мягкой для декабря — и то, и другое было, вероятно, вызвано вулканической пылью и атомными взрывами.
Удивительно, как быстро все рассыпалось в прах, когда процесс набрал скорость! Но еще удивительнее было то, как энергично вся система приходила в норму, судя по тем признакам, которые ему известны. Третья Мировая. Война оказалась самой короткой в истории человечества — сорок городов исчезло с лица земли, считая Москву и другие славянские города, так же, как и американские. А потом обе стороны оказались неспособными продолжать войну. Конечно, во многом это объяснялось тем, что приходилось доставлять атомные бомбы через Северный полюс, преодолевать сложнейшие погодные условия, арктический холод и прочее. Удивительно, что даже часть русских десантников сумела добраться до Америки.
Он вздохнул и достал из кармана ноябрьский номер "Западного Астронома" за 1951 год. На чем он остановился? Ах да, "Заметки о стабильности звезд класса Солнца", автор — А. Г. Динковский, Ленинский Институт, перевод Генриха Лея. Отличный парень, этот — Динковский — очень толковый математик. Неожиданное и прекрасно обоснованное рассуждение, а разложение гармонических колебаний — просто находка! Он начал листать журнал, чтобы найти то место, на котором остановился, когда на глаза ему попалось примечание — раньше не обратил на него внимания. В нем упоминалось имя самого Динковского: "Газета «Правда» почти сразу после выхода статьи в свет написала, что монография Динковского — реакционный романтизм. С тех пор никаких сведений о профессоре Динковском больше не поступало. Предполагается, что его ликвидировали".
Бедняга! Ну, к этому моменту он все равно был бы уже распылен на атомы вместе с теми подонками, которые его убили. Интересно, действительно ли удалось выловить всех русских десантников? Сам он прикончил тех, что пришлись на его долю; если бы он тогда не пристрелил оленя в четверти мили от дома и не вернулся назад, Мид пришлось бы очень нелегко. Брин был вынужден стрелять им в спину, а потом похоронил их за штабелем дров — после этого казалось постыдным свежевать и есть ни в чем не повинного оленя, в то время как эти подонки были достойно похоронены.
Убийство врага и любовь к женщине — только это дает ощущение подлинной полноты бытия. В его жизни было и то, и другое. И еще — математика. Он был богат.
Он уселся поудобнее, заранее предвкушая удовольствие: Динковский знал свое дело. Конечно, то, что звезды класса Солнца потенциально нестабильны, было известно давно; такая звезда могла взорваться, разом изменив диаграмму Русселя, и превратиться в белого карлика. Но никто до Динковского не смог сформулировать точные условия подобной катастрофы или изобрести математический аппарат для анализа нестабильности и описания ее прогресса.
Он оторвал глаза от страницы журнала и увидел, что солнце закрыло небольшое низкое облако, обеспечив редкую возможность наблюдать за светилом ничем не защищенными глазами. Наверное, вулканическая пыль была причиной такого странного эффекта — возникало ощущение, словно смотришь сквозь затемненное стекло.
Он снова поднял взгляд на солнце. Или у него потемнело в глазах, или на солнце действительно большое темное пятно. Он слышал, что подобное явление можно в определенных условиях наблюдать невооруженным глазом, но ему самому такого видеть не доводилось. Страстно захотелось заглянуть в телескоп.
Он сморгнул. Да, пятно осталось на месте, немного справа, ближе к верхнему краю. И пятно было большим — ничего удивительного, что радио так трещало.
Он снова занялся чтением, ему хотелось добраться до конца статьи до того, как солнце сядет. Сначала он просто получал удовольствие, следя за безупречной логикой математических рассуждений. Трехпроцентная нестабильность солнечной константы — да, это были стандартные цифры; солнце превратится в сверхновую звезду, если произойдут такие изменения. Однако Динковский пошел дальше — при помощи нового математического оператора, которого он назвал «коромысло», ему удалось определить период в истории развития звезды, когда это может произойти, а потом посредством двойных, тройных и четверных «коромысел» он сумел показать, как можно вычислить наиболее вероятное время взрыва. Блестяще! Динковский даже определил пределы погрешности своего исходного оператора, как и положено делать истинному статистику.
Однако, когда Брин вернулся назад, чтобы еще раз проследить за ходом рассуждений, его несколько отстраненный, чисто интеллектуальный интерес сменился личным. Динковский рассуждал не о звездах земного солнца вообще в последней части его статьи речь шла о нашем солнце, солнце Брина, об этом огромном симпатичном парне, на лице которого появилась странная веснушка.
Черт подери, это веснушка была слишком большой! Это была дыра, в которую вполне можно засунуть Юпитер. Теперь он видел ее слишком отчетливо.
Все говорят о том времени, "когда звезды постареют и наше солнце остынет" но это некая абстракция, как и мысль о собственной смерти. Брин думал о возникшей проблеме, уже как о своей собственной. Сколько времени пройдет с того момента, когда нарушилось равновесие, до того, как ударная волна, распространяющаяся во все стороны, поглотит Землю? Без калькулятора он не мог получить ответ на этот вопрос, хотя все необходимые формулы лежали перед ним. Ну, скажем, полчаса с начала процесса до того момента, когда земля сделает "п-ф-ф!".
Его охватила печаль. И ничего больше не будет? Никогда? Колорадо прохладным летним утром… длинной, безупречно ровной дороги на Бостон, над которой поднимается легкий дымок… не распустятся больше почки весной. И не будет влажных, морских запахов рыбного рынка в Фултоне — впрочем, Фултона уже и так нет. Кофе в "Утреннем Зове". И не будет земляники на склонах холма возле Нью-Джерси, растекающейся кисло-сладким соком во рту. Не будет рассветов на южном побережье Тихого океана, когда бархатистый, нежный воздух холодит кожу под рубашкой, а в удивительной, волшебной тишине слышен лишь плеск волн о борт старой баржи — как же она называлась? Как это было давно — "С. С. Мэри Брюстер".
И луны не будет, когда исчезнет земля. Звезды — те останутся. Только вот созерцать их будет некому.
Он снова посмотрел на даты, определенные «коромыслом» Динковского. "Белоснежные стены Твоих городов…"
Он вдруг почувствовал, что ему необходимо быть рядом с Мид, и встал.
Она уже поднималась на перевал, чтобы встретить его.
— Эй, Потти! Можешь без страха возвращаться домой — я уже помыла всю посуду.
— Мне нужно было тебе помочь.
— Ты делаешь мужскую работу, а я женскую. Это честно. — Она прикрыла глаза от солнца. — Какой закат! Вулканы должны извергаться каждый год, если это приводит к такому изумительному зрелищу.
— Садись, и мы посмотрим на него вместе. Она села рядом с ним, и он взял ее за руку.
— Видишь это пятно на солнце? Ты можешь разглядеть его невооруженным глазом. Она всмотрелась.
— Это и есть пятно на солнце? Такое впечатление, что кто-то откусил от него кусок.
Он сощурил глаза и еще раз внимательно взглянул на солнце. Черт возьми, пятно стало больше!
Мид вздрогнула.
— Мне холодно. Обними меня за плечи.
Брин обнял ее одной рукой, продолжая сжимать ее руки другой. Да, пятно стало больше — оно явно росло.
"Что хорошего было в людях? Обезьяны, — подумал он, — обезьяны, наделенные крохой поэзии, постепенно уничтожающие свою второсортную планету у третьесортной звезды. Однако как эффектно заканчивают!"
Мид прижалась к нему.
— Обними меня покрепче.
— Скоро будет теплее. Я хочу сказать, что сейчас я тебя согрею.
— Милый, Потти. — Она посмотрела на него. — Потти, с закатом происходит что-то странное.
— Не с закатом, дорогая — с солнцем.
— Мне страшно.
— Я здесь, дорогая.
Он посмотрел на раскрытый лежащий журнал рядом с ним. Ему уже не нужно было складывать и делить, чтобы получить ответ. Вместо этого он еще сильнее сжал ее руку, понимая с неожиданной остротой сожаления, что это и есть
notes
