По мере проведения археологических работ мексиканским антропологам удалось обнаружить немало случаев ритуального очищения человеческих костей и черепов от плоти и их дальнейшей температурной обработки. Самые крупные находки были сделаны в центральном районе Мексики – городах Тлателькомила, Тетельпан и Тлателолко. Исследования показали, что пиршества здесь происходили еще до начала нашей эры. Сразу было высказано предположение о том, что это ритуальный каннибализм – явление, достаточно широко распространенное не только в Мексике или Мезоамерике, но и у других народов. Хотя вряд ли об этом задумываются миллионы христиан, регулярно причащающихся плоти и крови Христовой и при этом считающих себя людьми цивилизованными и исключительно духовными, особенно в сравнении с другими, менее «продвинутыми».

Однако вернемся к индейцам. На территории мексиканских штатов Гуанахуато, Сакатекас, Дуранго и отчасти Сан-Луис-Потоси сохранилось немало подобного костного материала, относящегося к классическому периоду (100 год до н. э. – 900 год н. э.) и принадлежащего различным группам населения. Рассмотрим один из примеров подобных захоронений, изученный мексиканскими антропологами К. Пихоаном, К. Пастраной и X. Мансильей.

Археологический центр под названием Электра расположен посреди горной долины, в 40 км от города Сан-Луис-Потоси. Наиболее активно эта местность была заселена в 350–800 годы. Главное сооружение центра представляло собой прямоугольный дом на платформе из камня, скрепленного глиной. Стены были сложены из сырцовых кирпичей – адобов, пол был из глины. Археологический центр, к сожалению, не удалось раскопать целиком – как это часто бывает, часть территории оказалась закрыта и разрушена более поздними сооружениями. Однако, судя по планировке, это мог быть достаточно крупный прямоугольный комплекс из смежных комнат, размещенных вокруг центрального дворика. Данная постройка была определена как жилая, тогда как ближайший «церемониальный» комплекс находился на холме неподалеку.

Наиболее ранний горизонт (самый нижний уровень, до которого добрались археологи) представлял собой вымощенный из обработанных камней дворик, вокруг которого, по всей видимости, располагались постройки. Позже этот слой был покрыт еще одним, на котором размещался большой очаг, поверх него и были обнаружены кости нескольких человек. Но и этот горизонт оказался не последним. Над ним были плотно уложены следующие глиняные слои. Они вновь воспроизводили внутренний квадратный дворик со стороной 6,20 м. Вокруг него размещалось квадратное здание, комнаты которого сообщались между собой галереей. Под северной частью помещения была проведена дренажная система. Еще позже вход в этот внутренний дворик был закрыт, напоследок здесь было разбито несколько сосудов, а затем все опять было покрыто новым слоем глины, камня и черепков.

Человеческие кости, вперемешку с большим количеством битой керамики, костей животных (в основном кроликов), угля и пепла, были обнаружены в четвертом слое. Костный материал состоял из поврежденных и неполных, а также целых костей, по преимуществу длинных, уложенных без всякого анатомического порядка. Среди костей оказалось мало позвонков, ребер и ступней, вообще отсутствовали кисти рук. Зато сохранилось несколько черепов и челюстей.

Антропологам стоило большого труда составить представление об общем количестве скелетов. Определив по костным останкам пол и возраст умерших, удалось выяснить, что в данном месте находились скелеты по крайней мере десяти человек, из которых двое являлись детьми: одному было до трех лет, второму – около четырех-шести. Был выявлен один подросток 13–17 лет, одна девушка 18–20 лет и шесть взрослых – трое мужчин, одна женщина, а пол еще двоих определить оказалось невозможно.

Но самое интересное выяснилось в результате анализа повреждений костей. Это были намеренные удары и переломы, которые показали, что до захоронения тело расчленялось, мышечные ткани и связки счищалась с костей, которые, кроме того, специально переламывались. Следы намеренного воздействия (ударов, порезов и переломов) присутствовали на 90 % всех обнаруженных костей. Сначала срезалась и отделялась мышечная масса, а затем подрезались связки с целью расчленения скелета. О снятии мышечной массы свидетельствовали перпендикулярные надрезы на кости. Тип переломов, полученных в результате скручивания, свидетельствует, что кости были еще свежими, не сухими. По всей видимости, такие переломы осуществлялись для извлечения костного мозга. Следы на черепах позволили реконструировать способ снятия кожи и волосного покрова, а также очищения от мышечной ткани. На местах некоторых ударов сохранились следы черной краски. Практически на всех костях было обнаружено небольшое количество красной краски. Кроме того, характер термического воздействия свидетельствует не о прямом нахождении тела в огне, а о, по всей видимости, варении.

Илл. 84. Так выглядело сооружение под названием «цомпантли» в изображении испанского хрониста. Это были черепа, нанизанные на палки

Антропологи связывают ритуальное очищение и выставление, а также захоронение костей с приходом в центральную Мексику некой традиции с севера, где она отмечается еще в преклассический (1000–100 годы до н. э.) и раннеклассический (100 год до н. э. – 500 год н. э.) периоды. Затем, в позднеклассический период (600–900 годы), эта традиция распространяется по центральной Мексике и уже в постклассический период (1000–1500 годы) приобретает исключительный размах на большей части региона.

Известно, что уже в позднеклассический период человеческие черепа и берцовые кости даже специально выставлялись в храмах. Но своей кульминации эта практика достигла в постклассический период в горной зоне, где были распространены коллективные захоронения расчлененных скелетов и выставление в храмах костей, в основном все тех же черепов и берцовых костей. Эти замечательные инсталляции и получили название цомпантли.

Анализ состояния костей убедительно доказывает, что кости с подобными повреждениями являются свидетельством практик ритуального каннибализма. Хронист XVI века Диего де Ланда в уже упоминавшемся изумительном труде «Сообщение о делах в Юкатане» не оставил без внимания подобные практики, существовавшие у юкатанских майя: «Этих принесенных в жертву сообща они имели обычай погребать во дворе храма или иначе съедали их, разделив среди сеньоров и тех, кому хватило, а кисти рук, ступни ног и голова принадлежали жрецу и служителям. Этих принесенных в жертву они считали святыми. Если же это были пленники, захваченные на войне, их господин забирал кости, чтобы извлекать во время танцев как трофей в знак победы». В других случаях «после победы они вырывали у мертвого челюсть и, очищенную от мяса, держали в руке. Во время своих войн они приносили большие жертвы из добычи, а если брали в плен какого-либо выдающегося человека, его приносили в жертву немедленно – во избежание возможного вреда».

Вместе с тем надо заметить, что массовые жертвоприношения – это достаточно поздняя традиция, сформировавшаяся в центральной Мексике под влиянием новой идеологии, о чем уже говорилось в предыдущих главах. В классические времена отношение к жертвоприношениям было иным.